Это было похоже на какую-то битву. Потом, возвращаясь с катка, космонавты сами над собой весело посмеивались.
— Помните фильм «Александр Невский»? — спрашивал один.
— Там ледовое побоище здорово сделано, — подхватывает другой, — псы-рыцари в белых балахонах носятся по льду, колошматят друг друга палками…
— Совсем как у нас, — замечает третий, — только бы еще шлемы от скафандров надеть — и пошли…
Ребята хохочут. Они любят шутку.
И снова — волейбольная сетка. Только теперь уже в зале. Зима. Но опять, как тогда, осенью, команда космонавтов играет с командой тренеров. Мастера теперь неспокойны: их ученики уже далеко не такие, как раньше. Да и судья собирается подсуживать им. Дело в том, что судья — это я. Никого не было сегодня свободного от игры, и ребята попросили меня судить. Как судить — я еще немного знаю, но как подсуживать?..
Свисток. Мягкая подача с площадки тренеров, короткая быстрая пасовка у космонавтов, резкий, стремительный прыжок Юрия — и мяч, будто снаряд, ложится у ног преподавателя. Второй мяч так же красиво «режет» товарищ Юрия.
Прошло пятнадцать минут матча, а космонавты так и не отдали мяч.
— Шесть — ноль!
Преподаватели делают перестановку в команде, тихо переговариваются, «консультируют» друг друга.
— Восемь — ноль!
— Позор! Надо во что бы то ни стало выиграть. Женя! Что с тобой сегодня? — шепчет старший преподаватель классному волейболисту.
— Девять — ноль!
Идет последняя борьба, где решает каждый удар. Все напряжено кругом, как струна. «Не отдать мяч!» — договорились космонавты. «Отнять мяч!» — это надо тренерам.
— Десять — ноль! Подсуживать мне не пришлось.
НЕВЕСОМОСТЬ — ЗАГАДКА?
И ВСЕ-ТАКИ она остается загадкой… — говорил доктор Владимир Иванович, еще и еще раз просматривая пленку. — Все можно предвидеть: перегрузки как будут действовать — знаем. Радиация… В принципе тоже знаем. Невесомость? Нет, не знаем! За-гад-ка! — повторил он.
— Давайте посмотрим еще раз документы Лайки, — предложил его помощник.
Поднимаются старые (да, теперь уже старые) книги записей, просматриваются рулоны пленки — единственной свидетельницы того, что происходило в том, самом первом полете живого существа по орбите…
— Вот здесь отделился носитель — смотри, как мечется, не поймет, что-то странное происходит с ней… — говорит ученый.
— А здесь уже успокоилась, — показывает ему помощник, — смирилась с тем, что придется обходиться без веса… Не так уж много на это ушло времени. Давайте подсчитаем: первая секунда, вторая, третья…
— И все-таки она — загадка, — настаивал на своем Владимир Иванович, — может быть, самая большая загадка, какую предстоит нам разгадать, когда полетит первый человек…
— Да, к сожалению, есть в космосе вещи, которые никак нельзя получить искусственно…
— Будем пытаться получить невесомость на Земле.
…Самолет идет на разгон. Вот уже двигатели работают на пределе. Летчик набирает высоту и плавно переводит машину в пикирование.
Снова набор высоты, и опять — пикирование. Когда смотришь с Земли — впечатление, будто нет в воздухе ровного места и самолет ковыляет по ухабам. Летчик «получает невесомость».
Самолет специально переоборудовали, ставили аппаратуру, на которой космонавты будут работать в условиях невесомости, в кабине пилота появились новые приборы. В воздухе следят сейчас особенно внимательно за визуальным прибором, по которому устанавливают невесомость.
Пилот энергично переводит ручку управления от себя, и стрелка на приборе прыгает на 0.
— Нулевые перегрузки! — передает он на командный пункт.
— Пятая секунда!
Самолет падает.
— Пятнадцатая секунда!
Самолет продолжает падать.
— Двадцать пятая секунда!..
Серебристая машина камнем несется к земле, а внизу, на аэродроме, спокойно стоят люди и, видя это падение, тоже считают.
— Тридцать!
— Тридцать пять!
— Тридцать шесть!
— Тридцать семь! Вышел!
— Эх… Немножко не дотянул… — разочарованно вздыхают летчики на земле.
Самолет опять отправляется «по ухабам».
— Лучше сорок раз по сорок, чем ни разу сорок раз… — запевает частушку веселый парень, глядя ввысь,
И опять — счет.
Для того чтобы космонавт испытал невесомость, известные летчики-испытатели совершили десятки полетов, в общей сложности провели в невесомости не секунды — часы.
…Непривычно было даже опытному летчику-испытателю работать. Стоило чуть дотронуться до рычага, сделать едва уловимое движение, как он подавался, будто от богатырской силы.
…Утром на аэродроме стоял готовый к полету на невесомость самолет. Но прежде чем взлететь…
— Космонавт Гагарин! — вызывает руководитель тренировок. — Представьте, что вы в воздухе, в состоянии невесомости. Проделаем все упражнения сначала на земле… Возьмите дозиметр, попробуйте создать мышечное усилие в семьсот пятьдесят граммов… Еще раз, еще…
Потом Юрию дают в руки обыкновенный карандаш и подводят к другому прибору, который похож на пчелиные соты с множеством гнезд. Это — координограф.
— Попробуйте попасть карандашом точно в первое, второе и третье гнездо, — говорит руководитель.
Это простейшее на вид занятие оказалось не таким уж легким. Но надо натренироваться. Один, два, три… Три, два, один… Лучше… Три, два, один… Один, два, три… Еще лучше.
— И еще одно небольшое задание, — руководитель протягивает планшет. — Напишите фамилию, имя, отчество, год и месяц рождения, место рождения. Поставьте дату, распишитесь.
— Что, без анкеты на невесомость не пускают, — засмеялся космонавт.
— Во время невесомости еще раз придется заполнить, — ответил руководитель.
Он не шутил.
Давно не сидел Юрий в кабине самолета, истосковался по небу, и вот посадили наконец и то… за пассажира. Только пассажиром ли? В кабине множество приборов. Надо работать. Десятки секунд. А сколько надо успеть сделать за них!..
Вот он пошел в первый полет. Это пока только знакомство с необычным состоянием. Первое знакомство с невесомостью произошло в детстве, когда он впервые прыгнул со стула.
— Да, да, это тоже была невесомость, — говорил профессор на лекции, — только длилась она какую-то секунду.
10 часов 05 минут. Юрий следит за ведущим пилотом, мысленно повторяет за ним все его действия. «Плавный перевод самолета из режима разгон со снижением на режим кабрирования…» Чувствуются перегрузки. Это знакомо. Летая на истребителе, он привык к ним.
Но вот необычная легкость. Повернул голову — и даже не почувствовал ее. Ноги как будто не свои — плавают свободно. Руки в первую секунду не слушаются, Юрий берет карандаш. «Надо попасть во что бы то ни стало… попасть в центр желтого круга…»
Трудно сказать, от этой мысли или под влиянием невесомости, но карандаш попадает точнее, чем на Земле.
Все время такое чувство, что вот-вот вылетишь из кресла. Вырвался из рук и поплыл карандаш. Чуть-чуть не улетел планшет. Разные мелкие предметы «снялись с якоря» и поплыли в воздухе. Удивительно: ни сам ты, ни что вокруг тебя не весит ни грамма. Юрий старается привыкнуть к этому. Осматривается. Видит Землю. И становится спокойнее.
Вот и кончился первый полет. Потом было много полетов, но об этом, первом, сохранилась запись Юрия Гагарина. Сразу после посадки он записал в журнале свое первое впечатление о невесомости:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Помните фильм «Александр Невский»? — спрашивал один.
— Там ледовое побоище здорово сделано, — подхватывает другой, — псы-рыцари в белых балахонах носятся по льду, колошматят друг друга палками…
— Совсем как у нас, — замечает третий, — только бы еще шлемы от скафандров надеть — и пошли…
Ребята хохочут. Они любят шутку.
И снова — волейбольная сетка. Только теперь уже в зале. Зима. Но опять, как тогда, осенью, команда космонавтов играет с командой тренеров. Мастера теперь неспокойны: их ученики уже далеко не такие, как раньше. Да и судья собирается подсуживать им. Дело в том, что судья — это я. Никого не было сегодня свободного от игры, и ребята попросили меня судить. Как судить — я еще немного знаю, но как подсуживать?..
Свисток. Мягкая подача с площадки тренеров, короткая быстрая пасовка у космонавтов, резкий, стремительный прыжок Юрия — и мяч, будто снаряд, ложится у ног преподавателя. Второй мяч так же красиво «режет» товарищ Юрия.
Прошло пятнадцать минут матча, а космонавты так и не отдали мяч.
— Шесть — ноль!
Преподаватели делают перестановку в команде, тихо переговариваются, «консультируют» друг друга.
— Восемь — ноль!
— Позор! Надо во что бы то ни стало выиграть. Женя! Что с тобой сегодня? — шепчет старший преподаватель классному волейболисту.
— Девять — ноль!
Идет последняя борьба, где решает каждый удар. Все напряжено кругом, как струна. «Не отдать мяч!» — договорились космонавты. «Отнять мяч!» — это надо тренерам.
— Десять — ноль! Подсуживать мне не пришлось.
НЕВЕСОМОСТЬ — ЗАГАДКА?
И ВСЕ-ТАКИ она остается загадкой… — говорил доктор Владимир Иванович, еще и еще раз просматривая пленку. — Все можно предвидеть: перегрузки как будут действовать — знаем. Радиация… В принципе тоже знаем. Невесомость? Нет, не знаем! За-гад-ка! — повторил он.
— Давайте посмотрим еще раз документы Лайки, — предложил его помощник.
Поднимаются старые (да, теперь уже старые) книги записей, просматриваются рулоны пленки — единственной свидетельницы того, что происходило в том, самом первом полете живого существа по орбите…
— Вот здесь отделился носитель — смотри, как мечется, не поймет, что-то странное происходит с ней… — говорит ученый.
— А здесь уже успокоилась, — показывает ему помощник, — смирилась с тем, что придется обходиться без веса… Не так уж много на это ушло времени. Давайте подсчитаем: первая секунда, вторая, третья…
— И все-таки она — загадка, — настаивал на своем Владимир Иванович, — может быть, самая большая загадка, какую предстоит нам разгадать, когда полетит первый человек…
— Да, к сожалению, есть в космосе вещи, которые никак нельзя получить искусственно…
— Будем пытаться получить невесомость на Земле.
…Самолет идет на разгон. Вот уже двигатели работают на пределе. Летчик набирает высоту и плавно переводит машину в пикирование.
Снова набор высоты, и опять — пикирование. Когда смотришь с Земли — впечатление, будто нет в воздухе ровного места и самолет ковыляет по ухабам. Летчик «получает невесомость».
Самолет специально переоборудовали, ставили аппаратуру, на которой космонавты будут работать в условиях невесомости, в кабине пилота появились новые приборы. В воздухе следят сейчас особенно внимательно за визуальным прибором, по которому устанавливают невесомость.
Пилот энергично переводит ручку управления от себя, и стрелка на приборе прыгает на 0.
— Нулевые перегрузки! — передает он на командный пункт.
— Пятая секунда!
Самолет падает.
— Пятнадцатая секунда!
Самолет продолжает падать.
— Двадцать пятая секунда!..
Серебристая машина камнем несется к земле, а внизу, на аэродроме, спокойно стоят люди и, видя это падение, тоже считают.
— Тридцать!
— Тридцать пять!
— Тридцать шесть!
— Тридцать семь! Вышел!
— Эх… Немножко не дотянул… — разочарованно вздыхают летчики на земле.
Самолет опять отправляется «по ухабам».
— Лучше сорок раз по сорок, чем ни разу сорок раз… — запевает частушку веселый парень, глядя ввысь,
И опять — счет.
Для того чтобы космонавт испытал невесомость, известные летчики-испытатели совершили десятки полетов, в общей сложности провели в невесомости не секунды — часы.
…Непривычно было даже опытному летчику-испытателю работать. Стоило чуть дотронуться до рычага, сделать едва уловимое движение, как он подавался, будто от богатырской силы.
…Утром на аэродроме стоял готовый к полету на невесомость самолет. Но прежде чем взлететь…
— Космонавт Гагарин! — вызывает руководитель тренировок. — Представьте, что вы в воздухе, в состоянии невесомости. Проделаем все упражнения сначала на земле… Возьмите дозиметр, попробуйте создать мышечное усилие в семьсот пятьдесят граммов… Еще раз, еще…
Потом Юрию дают в руки обыкновенный карандаш и подводят к другому прибору, который похож на пчелиные соты с множеством гнезд. Это — координограф.
— Попробуйте попасть карандашом точно в первое, второе и третье гнездо, — говорит руководитель.
Это простейшее на вид занятие оказалось не таким уж легким. Но надо натренироваться. Один, два, три… Три, два, один… Лучше… Три, два, один… Один, два, три… Еще лучше.
— И еще одно небольшое задание, — руководитель протягивает планшет. — Напишите фамилию, имя, отчество, год и месяц рождения, место рождения. Поставьте дату, распишитесь.
— Что, без анкеты на невесомость не пускают, — засмеялся космонавт.
— Во время невесомости еще раз придется заполнить, — ответил руководитель.
Он не шутил.
Давно не сидел Юрий в кабине самолета, истосковался по небу, и вот посадили наконец и то… за пассажира. Только пассажиром ли? В кабине множество приборов. Надо работать. Десятки секунд. А сколько надо успеть сделать за них!..
Вот он пошел в первый полет. Это пока только знакомство с необычным состоянием. Первое знакомство с невесомостью произошло в детстве, когда он впервые прыгнул со стула.
— Да, да, это тоже была невесомость, — говорил профессор на лекции, — только длилась она какую-то секунду.
10 часов 05 минут. Юрий следит за ведущим пилотом, мысленно повторяет за ним все его действия. «Плавный перевод самолета из режима разгон со снижением на режим кабрирования…» Чувствуются перегрузки. Это знакомо. Летая на истребителе, он привык к ним.
Но вот необычная легкость. Повернул голову — и даже не почувствовал ее. Ноги как будто не свои — плавают свободно. Руки в первую секунду не слушаются, Юрий берет карандаш. «Надо попасть во что бы то ни стало… попасть в центр желтого круга…»
Трудно сказать, от этой мысли или под влиянием невесомости, но карандаш попадает точнее, чем на Земле.
Все время такое чувство, что вот-вот вылетишь из кресла. Вырвался из рук и поплыл карандаш. Чуть-чуть не улетел планшет. Разные мелкие предметы «снялись с якоря» и поплыли в воздухе. Удивительно: ни сам ты, ни что вокруг тебя не весит ни грамма. Юрий старается привыкнуть к этому. Осматривается. Видит Землю. И становится спокойнее.
Вот и кончился первый полет. Потом было много полетов, но об этом, первом, сохранилась запись Юрия Гагарина. Сразу после посадки он записал в журнале свое первое впечатление о невесомости:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18