и никто не
смог бы ответить, для чего к нему с земли была подведена крепкая деревянная
лестница. После завершения работ по дому многие обратили внимание не то, что
старый сарай для инструментов, тщательно запертый и с заколоченными окнами с
момента появления Уилбура на свет, вновь оказался заброшенным. Дверь теперь
была небрежно распахнута, и когда Эрл Сойер однажды заглянул внутрь после
продажи скота Старику Уотли, он был поражен странным запахом этого помещения
- такой вони, уверял он, ему никогда еще не приходилось ощущать, разве что
возле индейских каменных колец на вершинах холмов, и вряд ли можно было
представить себе какое-нибудь другое место, где бы так воняло.
Последующие месяцы не были отмечены заметными событиями, если не
считать медленного, но неуклонного усиления шумов, которые доносились с
возвышенностей. Накануне мая 1915 года произошли подземные толчки, которые
ощутили даже жители Олсбери, а во время Хеллоуина из-под земли донеслись
раскаты, странным образом совпавшие со вспышками пламени - "проделки ихних
Уотлиевых ведьм" - на вершине Сторожевого Холма, Уилбур между тем рос так
же быстро, и к четырем годам выглядел на все десять. Теперь он бегло читал
сам, однако говорил меньше, чем раньше. Определенная молчаливость стала его
характерной чертой, и именно тогда окружающие впервые стали отмечать первые
проблески дьявольщины на его козлином лице. Время от времени он бормотал
какие-то слова на неизвестном языке, напевал странные мелодии в причудливом
ритме, от которых слушателя охватывало леденящее чувство необъяснимого
ужаса, Ненависть к нему деревенских собак стала широко известной и он, чтобы
спокойно расхаживать по деревне и ее окрестностям, был вынужден носить с
собой пистолет. Осуществлявшееся им в силу необходимости применение этого
оружия не способствовало его популярности среди владельцев четвероногих
стражей.
Те немногие посетители, что бывали в их доме, часто заставали Лавинию в
одиночестве на первом этаже, в то время как с заколоченною второго
доносились странные выкрики и топот ног. Она сама никогда не рассказывала,
чем ее отец и мальчик занимались там, и как-то раз она смертельно
побледнела, увидев, что смешливый торговец рыбой, заглянувший в дом,
попытался открыть дверь, ведущую на второй этаж. Торговец позднее рассказал
посетителям лавки в Данвиче, что ему послышался оттуда конский топот. Его
слушатели задумались, сразу припомнив необычную дверь и сходни, а также
скотину, которая так стремительно исчезала куда-то. После этого многие
передернулись от страха, вспомнив истории о молодых годах Старика Уотли и о
странных существах, вызывавшихся из-под земли, когда выхолощенного бычка
приносили в жертву языческим бога. К тому же было замечено, что деревенские
собаки стали ненавидеть всю ' усадьбу Уотли так же яростно, как до того
ненавидели и боялись юною Уилбура.
В 1917 году пришла война и сквайр Сойер как председатель местной
призывной комиссии предпринял достаточно усилий по набору молодых мужчин
Данвича, пригодных для посылки в лагеря военной подготовки. Власти,
озабоченные признаками присущего всему региону вырождения, послали
нескольких офицеров и медицинских специалистов для выяснения этого вопроса;
читатели газет Новой Англии, видимо, вспомнят опубликованные результаты тех
исследований. Публикации привлекли внимание репортеров к семье Уотли, в
результате чего "Бостон Глоуб" и "Эркхам Эдвертайзер" напечатали красочные
статьи о необыкновенно быстром развитии Уилбура, черной магии Старика Уотли,
стеллажах со старинными книгами, заколоченном досками втором этаже
фермерского дома, о таинственности всей этой местности и о звуках,
доносящихся с холмов. Уилбуру было в то время четыре с половиной года, а
выглядел он на пятнадцать, Ею верхнюю губу и щеки покрывал темно-коричневый
пушок, а голос начинал ломаться. Эрл Сойер проводил репортеров и фотографов
к дому Уотли и обратил их внимание на странный запах, который теперь,
казалось, сочился с закрытого верхнего этажа. Это был, как он им сказал,
точно такой же запах, как и тот, что он почувствовал в сарае с
инструментами, заброшенном после того, как дом был отремонтирован; так же,
как и запах, который он иногда чувствовал, находясь у каменного кольца на
вершине. Жители Данвича, когда статьи появились в газетах, их прочитали и
посмеялись над очевидными ошибками авторов. Кроме того, они недоумевали,
почему журналисты придавали такое значение тому, что Старик Уотли всегда
платил за приобретаемый скот старинными золотыми монетами. Уотли же приняли
визитеров с плохо скрываемым раздражением, причем, не ища дальнейшей
популярности, упорно отказывались давать интервью.
IV
В последовавшем десятилетии летопись семьи Уотли вполне вписывалась в
жизнь этой нездоровой общины привыкшей к странностям и ожесточавшейся только
во время их оргий в канун мая и на празднике Хеллоуин. Дважды в год они
разжигали костры на вершине Сторожевого Холма, и в это время грохот гор
многократно усиливался; в остальные периоды они занимались своими странными
и зловещими делами в одиноком фермерском доме. Со временем посетители стали
слышать звуки из закрытою второго этажа даже в те моменты, когда все
семейство Уотли находилось внизу, и задавались вопросом - быстро и
безболезненно или, наоборот, долю и мучительно приносятся в жертву корова
или бычок. Ходили разговоры о возможной жалобе в Обществе Защиты Животных,
но из этих разговоров ничего не вышло, ибо жители Данвича никогда не хотели
привлекать к себе внимание внешнего мира.
Примерно в 1923 году, когда Уилбуру было десять лет, а его разум,
голос, рост, фигура, бородатое лицо были такими же, как у зрелого мужчины, в
старом доме началась вторая великая эпопея плотницких работ. Все они
происходили на этот раз внутри закрытой верхней части дома, и по частям
разобранных бревен люди заключили, что молодой человек и его дед сломали все
перегородки и даже разобрали пол чердака, в результате чего образовалось
обширное пространство между первым этажом и остроконечной крышей. Они даже
разломали большой старый дымоход, и приделали к ржавой плите непрочную
жестяную дымовую трубу.
После этих событий, весной, Старик Уотли обратил внимание на все
растущее число козодоев, которые прилетали из Холодной Весенней Долины,
чтобы посвистать под его окном по ночам. Он склонен был рассматривать это
обстоятельство как важный знак, и говорил завсегдатаям Осборна, что, видимо,
пришло его время,
"Они свистят почти в унисон с моим дыханием, - сказал он, - думаю,
что они готовы поймать мою душу. Они знают, что конец уже близок, и не
хотели бы его пропустить. Вы, ребята, узнаете, после того, как я умру,
поймали они меня или нет. Если поймают, то будут петь и смеяться до самого
вечера. Если же нет, то будут вести себя тихо. Я думаю, что между ними и
душами, на которых они охотятся, порой происходят жестокие драки".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
смог бы ответить, для чего к нему с земли была подведена крепкая деревянная
лестница. После завершения работ по дому многие обратили внимание не то, что
старый сарай для инструментов, тщательно запертый и с заколоченными окнами с
момента появления Уилбура на свет, вновь оказался заброшенным. Дверь теперь
была небрежно распахнута, и когда Эрл Сойер однажды заглянул внутрь после
продажи скота Старику Уотли, он был поражен странным запахом этого помещения
- такой вони, уверял он, ему никогда еще не приходилось ощущать, разве что
возле индейских каменных колец на вершинах холмов, и вряд ли можно было
представить себе какое-нибудь другое место, где бы так воняло.
Последующие месяцы не были отмечены заметными событиями, если не
считать медленного, но неуклонного усиления шумов, которые доносились с
возвышенностей. Накануне мая 1915 года произошли подземные толчки, которые
ощутили даже жители Олсбери, а во время Хеллоуина из-под земли донеслись
раскаты, странным образом совпавшие со вспышками пламени - "проделки ихних
Уотлиевых ведьм" - на вершине Сторожевого Холма, Уилбур между тем рос так
же быстро, и к четырем годам выглядел на все десять. Теперь он бегло читал
сам, однако говорил меньше, чем раньше. Определенная молчаливость стала его
характерной чертой, и именно тогда окружающие впервые стали отмечать первые
проблески дьявольщины на его козлином лице. Время от времени он бормотал
какие-то слова на неизвестном языке, напевал странные мелодии в причудливом
ритме, от которых слушателя охватывало леденящее чувство необъяснимого
ужаса, Ненависть к нему деревенских собак стала широко известной и он, чтобы
спокойно расхаживать по деревне и ее окрестностям, был вынужден носить с
собой пистолет. Осуществлявшееся им в силу необходимости применение этого
оружия не способствовало его популярности среди владельцев четвероногих
стражей.
Те немногие посетители, что бывали в их доме, часто заставали Лавинию в
одиночестве на первом этаже, в то время как с заколоченною второго
доносились странные выкрики и топот ног. Она сама никогда не рассказывала,
чем ее отец и мальчик занимались там, и как-то раз она смертельно
побледнела, увидев, что смешливый торговец рыбой, заглянувший в дом,
попытался открыть дверь, ведущую на второй этаж. Торговец позднее рассказал
посетителям лавки в Данвиче, что ему послышался оттуда конский топот. Его
слушатели задумались, сразу припомнив необычную дверь и сходни, а также
скотину, которая так стремительно исчезала куда-то. После этого многие
передернулись от страха, вспомнив истории о молодых годах Старика Уотли и о
странных существах, вызывавшихся из-под земли, когда выхолощенного бычка
приносили в жертву языческим бога. К тому же было замечено, что деревенские
собаки стали ненавидеть всю ' усадьбу Уотли так же яростно, как до того
ненавидели и боялись юною Уилбура.
В 1917 году пришла война и сквайр Сойер как председатель местной
призывной комиссии предпринял достаточно усилий по набору молодых мужчин
Данвича, пригодных для посылки в лагеря военной подготовки. Власти,
озабоченные признаками присущего всему региону вырождения, послали
нескольких офицеров и медицинских специалистов для выяснения этого вопроса;
читатели газет Новой Англии, видимо, вспомнят опубликованные результаты тех
исследований. Публикации привлекли внимание репортеров к семье Уотли, в
результате чего "Бостон Глоуб" и "Эркхам Эдвертайзер" напечатали красочные
статьи о необыкновенно быстром развитии Уилбура, черной магии Старика Уотли,
стеллажах со старинными книгами, заколоченном досками втором этаже
фермерского дома, о таинственности всей этой местности и о звуках,
доносящихся с холмов. Уилбуру было в то время четыре с половиной года, а
выглядел он на пятнадцать, Ею верхнюю губу и щеки покрывал темно-коричневый
пушок, а голос начинал ломаться. Эрл Сойер проводил репортеров и фотографов
к дому Уотли и обратил их внимание на странный запах, который теперь,
казалось, сочился с закрытого верхнего этажа. Это был, как он им сказал,
точно такой же запах, как и тот, что он почувствовал в сарае с
инструментами, заброшенном после того, как дом был отремонтирован; так же,
как и запах, который он иногда чувствовал, находясь у каменного кольца на
вершине. Жители Данвича, когда статьи появились в газетах, их прочитали и
посмеялись над очевидными ошибками авторов. Кроме того, они недоумевали,
почему журналисты придавали такое значение тому, что Старик Уотли всегда
платил за приобретаемый скот старинными золотыми монетами. Уотли же приняли
визитеров с плохо скрываемым раздражением, причем, не ища дальнейшей
популярности, упорно отказывались давать интервью.
IV
В последовавшем десятилетии летопись семьи Уотли вполне вписывалась в
жизнь этой нездоровой общины привыкшей к странностям и ожесточавшейся только
во время их оргий в канун мая и на празднике Хеллоуин. Дважды в год они
разжигали костры на вершине Сторожевого Холма, и в это время грохот гор
многократно усиливался; в остальные периоды они занимались своими странными
и зловещими делами в одиноком фермерском доме. Со временем посетители стали
слышать звуки из закрытою второго этажа даже в те моменты, когда все
семейство Уотли находилось внизу, и задавались вопросом - быстро и
безболезненно или, наоборот, долю и мучительно приносятся в жертву корова
или бычок. Ходили разговоры о возможной жалобе в Обществе Защиты Животных,
но из этих разговоров ничего не вышло, ибо жители Данвича никогда не хотели
привлекать к себе внимание внешнего мира.
Примерно в 1923 году, когда Уилбуру было десять лет, а его разум,
голос, рост, фигура, бородатое лицо были такими же, как у зрелого мужчины, в
старом доме началась вторая великая эпопея плотницких работ. Все они
происходили на этот раз внутри закрытой верхней части дома, и по частям
разобранных бревен люди заключили, что молодой человек и его дед сломали все
перегородки и даже разобрали пол чердака, в результате чего образовалось
обширное пространство между первым этажом и остроконечной крышей. Они даже
разломали большой старый дымоход, и приделали к ржавой плите непрочную
жестяную дымовую трубу.
После этих событий, весной, Старик Уотли обратил внимание на все
растущее число козодоев, которые прилетали из Холодной Весенней Долины,
чтобы посвистать под его окном по ночам. Он склонен был рассматривать это
обстоятельство как важный знак, и говорил завсегдатаям Осборна, что, видимо,
пришло его время,
"Они свистят почти в унисон с моим дыханием, - сказал он, - думаю,
что они готовы поймать мою душу. Они знают, что конец уже близок, и не
хотели бы его пропустить. Вы, ребята, узнаете, после того, как я умру,
поймали они меня или нет. Если поймают, то будут петь и смеяться до самого
вечера. Если же нет, то будут вести себя тихо. Я думаю, что между ними и
душами, на которых они охотятся, порой происходят жестокие драки".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15