сменился и пейзаж: вдоль
дороги тянулись не вспаханные поля, а голые скалы. К вечеру низкие холмы
слева превратились в гигантские черные утесы, и он понял, что до каменоломен
теперь рукой подать. И все время исполинские мрачные склоны неприступных гор
громоздились впереди справа, и чем дальше он продвигался, тем мрачнее
становились предания об этих горах, рассказываемые местными крестьянами, и
торговцами, и возчиками громыхающих повозок, груженных ониксом.
Во вторую ночь Картер расположился на ночлег в тени огромного черного
утеса, привязав своего яка к врытому в землю столбу. Он глядел на
фосфоресцирующие облака в северном небе, и ему несколько раз показалось, что
он видит на их фоне гигантские черные силуэты. А на третье утро он вышел к
первому на его пути ониксовому карьеру и поприветствовал трудившихся там
каменотесов. До вечера Картер миновал одиннадцать каменоломен, а весь
здешний ландшафт представлял собой нагромождение ониксовых скал и валунов,
без единой зеленой травинки или кустика, и черная земля вокруг была усеяна
обломками скал, а справа серели грозные неприступные пики. Третью ночь он
провел в лагере каменотесов, чьи мерцающие костры отбрасывали зыбкие тени на
отполированные утесы в западной стороне. Люди пели песни и поведали ему
немало преданий, выказав при этом глубокие познания о стародавних временах и
о повадках богов, и Картер понял, что у них в душе хранится потаенная память
об их пращурах - Великих богах. Они спрашивали, куда он держит путь, и
советовали не уходить слишком далеко на север, но он отвечал, что ищет новые
скопления ониксовых скал и не собирается рисковать более, чем это принято у
старателей. Утром он с ними распрощался и отправился дальше на темнеющий
север, где, как его предупредили, ему должна встретиться страшная безлюдная
каменоломня, в которой неведомые каменотесы, что старше рода человеческого,
вырубили исполинские глыбы. И ему стало не по себе, когда, обернувшись,
чтобы в последний раз махнуть им рукой на прощание, он заметил, как к лагерю
каменотесов подходит тот самый коренастый хитрюга купец с раскосыми глазами,
о чьих тайных торговых сделках с Ленгом тревожно шептались по углам в
далеком Дайлат-Лине.
Оставив позади еще два карьера, он, похоже, покинул населенные уголки
Инкуанока, и дорога сузилась в крутую горную тропку, вьющуюся среди черных
скал. Справа по-прежнему маячили далекие суровые пики, и по мере того, как
Картер взбирался все выше и выше в нехоженый горный край, становилось все
холоднее и мрачнее. Вскоре он заметил, что на черной тропе уже нет ни
человеческих следов, ни отпечатков копыт, и понял, что оказался в неведомом
и безлюдном краю. Время от времени вдали зловеще каркал ворон, а из-за скал
то и дело раздавалось гулкое хлопанье крыльев, и путника невольно посещали
тревожные мысли о сказочной птице шантак. Но тем не менее он был тут наедине
со своим косматым зверем, и его встревожило, что выносливый як с большой
неохотой переступает мощными ногами по тропе и все чаще испуганно храпит в
ответ на малейший шорох в придорожных скалах.
Тропу стиснули с обеих сторон черные блестящие скалы, и она стала куда
круче, чем прежде. Двигаться стало труднее, и як теперь часто поскальзывался
на мелких камнях, густо усеявших тропу. Часа через два Картер увидел перед
собой резко очерченный хребет, над которым нависло пустое серое небо, и
возблагодарил богов за обещание ровной, а быть может, и бегущей под уклон,
дороги. Однако добраться до вершины хребта оказалось задачей нелегкой, ибо
теперь тропа шла чуть ли не отвесно, и черные камешки и обломки скал стали
почти непреодолимым препятствием для его животного. Наконец Картер спешился
и повел испуганного яка под уздцы, сильно натягивая повод, когда животное
поскальзывалось или спотыкалось, и сам старался ступать как можно более
осторожно. Неожиданно он вышел на гребень хребта, огляделся - и от
представшего его глазам зрелища у него перехватило дыхание.
Тропа, как и прежде, бежала прямо и даже чуть под уклон, меж все тех же
естественных стен, но с левой руки разверзлась чудо вищная бездна,
ускользающая за линию горизонта, где некая древ няя сила вырубила в
нагромождении первозданных ониксовых скал нечто вроде гигантской
каменоломни. Этот циклопический овраг далеко впереди переходил в глубокий
обрыв, и глубоко внизу, едва ли не вровень с потаенными недрами земли, зияли
его самые нижние пределы. То была каменоломня, где трудились явно не люди, и
в ее вогнутых стенах были вырезаны огромные, в ярд шириной, квадраты,
свидетельствовавшие о размерах глыб, некогда вырубленных здесь безвестными
резчиками. А высоко над иззубренным краем хребта каркали и хлопали крыльями
гигантские вороны, а неясное жужжание в незримых глубинах говорило о
присутствии там воинства летучих мышей или ведьм, а то и вовсе безымянных
тварей, населяющих черную бездонную тьму. Картер стоял в сумерках на узкой
горной тропе, глядя на убегающую вниз тропу и на высящиеся справа до самого
горизонта ониксовые скалы, и высокие утесы слева, в которых была вырезана
эта страшная немыслимая каменоломня.
И вдруг як, издав протяжный крик, вырвался, отпрыгнул в сторону и в
ужасе помчался вниз по узкой тропе в северную сторону, пока не скрылся из
виду. Выбитые его торопкими копытами камешки брызнули через край каменоломни
и полетели вниз, во тьму, и Картер даже не услыхал стука от их падения на
дно. Но путник забыл об опасностях, таившихся по сторонам этой зыбкой тропы,
и устремился вдогонку за своим сбежавшим зверем. А вскоре с левой стороны
опять возвысились черные скалы и вновь тропа превратилась в узкий проход в
горах, а Картер спешил за яком, и огромные отпечатки копыт вели его
маршрутом обезумевшего беглеца.
Как-то ему почудилось, что он услыхал впереди топот перепуганного
зверя, и Картер поспешил за ним с удвоенной скоростью. Он покрывал милю за
милей, и постепенно дорога становилась все шире, пока он не понял, что очень
скоро попадет в холодную и страшную северную пустыню. Мрачные серые глыбы
далеких неприступных пиков вновь завиднелись на горизонте справа, а впереди
замаячили скалы и валуны на широком плато, за которым, без сомнения,
начиналась темная безграничная равнина. И вновь в его ушах гулко зазвучал
топот копыт, даже яснее, чем прежде, но на сей раз он не воодушевился, а
исполнился ужасом, ибо понял, что это вовсе не копыта сбежавшего яка.
Нарастающий неумолимый топот доносился из-за спины...
И теперь погоня за яком обернулась бегством от незримой твари, ибо хотя
Картер и не смел оглянуться, он инстинктивно чувствовал, что его преследует
нечто невыразимое и неосязаемое. Его як, должно быть, первым почуял ее или
услышал этот топот, и Картер не решался даже помыслить, откуда настигал его
преследователь - от последнего ли лагеря каменотесов или же из черной
исполинской каменоломни. Тем временем скалы остались позади и ночь
сгустилась над испещренной призрачными утесами бескрайней песчаной пустыней,
в которой терялись все дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
дороги тянулись не вспаханные поля, а голые скалы. К вечеру низкие холмы
слева превратились в гигантские черные утесы, и он понял, что до каменоломен
теперь рукой подать. И все время исполинские мрачные склоны неприступных гор
громоздились впереди справа, и чем дальше он продвигался, тем мрачнее
становились предания об этих горах, рассказываемые местными крестьянами, и
торговцами, и возчиками громыхающих повозок, груженных ониксом.
Во вторую ночь Картер расположился на ночлег в тени огромного черного
утеса, привязав своего яка к врытому в землю столбу. Он глядел на
фосфоресцирующие облака в северном небе, и ему несколько раз показалось, что
он видит на их фоне гигантские черные силуэты. А на третье утро он вышел к
первому на его пути ониксовому карьеру и поприветствовал трудившихся там
каменотесов. До вечера Картер миновал одиннадцать каменоломен, а весь
здешний ландшафт представлял собой нагромождение ониксовых скал и валунов,
без единой зеленой травинки или кустика, и черная земля вокруг была усеяна
обломками скал, а справа серели грозные неприступные пики. Третью ночь он
провел в лагере каменотесов, чьи мерцающие костры отбрасывали зыбкие тени на
отполированные утесы в западной стороне. Люди пели песни и поведали ему
немало преданий, выказав при этом глубокие познания о стародавних временах и
о повадках богов, и Картер понял, что у них в душе хранится потаенная память
об их пращурах - Великих богах. Они спрашивали, куда он держит путь, и
советовали не уходить слишком далеко на север, но он отвечал, что ищет новые
скопления ониксовых скал и не собирается рисковать более, чем это принято у
старателей. Утром он с ними распрощался и отправился дальше на темнеющий
север, где, как его предупредили, ему должна встретиться страшная безлюдная
каменоломня, в которой неведомые каменотесы, что старше рода человеческого,
вырубили исполинские глыбы. И ему стало не по себе, когда, обернувшись,
чтобы в последний раз махнуть им рукой на прощание, он заметил, как к лагерю
каменотесов подходит тот самый коренастый хитрюга купец с раскосыми глазами,
о чьих тайных торговых сделках с Ленгом тревожно шептались по углам в
далеком Дайлат-Лине.
Оставив позади еще два карьера, он, похоже, покинул населенные уголки
Инкуанока, и дорога сузилась в крутую горную тропку, вьющуюся среди черных
скал. Справа по-прежнему маячили далекие суровые пики, и по мере того, как
Картер взбирался все выше и выше в нехоженый горный край, становилось все
холоднее и мрачнее. Вскоре он заметил, что на черной тропе уже нет ни
человеческих следов, ни отпечатков копыт, и понял, что оказался в неведомом
и безлюдном краю. Время от времени вдали зловеще каркал ворон, а из-за скал
то и дело раздавалось гулкое хлопанье крыльев, и путника невольно посещали
тревожные мысли о сказочной птице шантак. Но тем не менее он был тут наедине
со своим косматым зверем, и его встревожило, что выносливый як с большой
неохотой переступает мощными ногами по тропе и все чаще испуганно храпит в
ответ на малейший шорох в придорожных скалах.
Тропу стиснули с обеих сторон черные блестящие скалы, и она стала куда
круче, чем прежде. Двигаться стало труднее, и як теперь часто поскальзывался
на мелких камнях, густо усеявших тропу. Часа через два Картер увидел перед
собой резко очерченный хребет, над которым нависло пустое серое небо, и
возблагодарил богов за обещание ровной, а быть может, и бегущей под уклон,
дороги. Однако добраться до вершины хребта оказалось задачей нелегкой, ибо
теперь тропа шла чуть ли не отвесно, и черные камешки и обломки скал стали
почти непреодолимым препятствием для его животного. Наконец Картер спешился
и повел испуганного яка под уздцы, сильно натягивая повод, когда животное
поскальзывалось или спотыкалось, и сам старался ступать как можно более
осторожно. Неожиданно он вышел на гребень хребта, огляделся - и от
представшего его глазам зрелища у него перехватило дыхание.
Тропа, как и прежде, бежала прямо и даже чуть под уклон, меж все тех же
естественных стен, но с левой руки разверзлась чудо вищная бездна,
ускользающая за линию горизонта, где некая древ няя сила вырубила в
нагромождении первозданных ониксовых скал нечто вроде гигантской
каменоломни. Этот циклопический овраг далеко впереди переходил в глубокий
обрыв, и глубоко внизу, едва ли не вровень с потаенными недрами земли, зияли
его самые нижние пределы. То была каменоломня, где трудились явно не люди, и
в ее вогнутых стенах были вырезаны огромные, в ярд шириной, квадраты,
свидетельствовавшие о размерах глыб, некогда вырубленных здесь безвестными
резчиками. А высоко над иззубренным краем хребта каркали и хлопали крыльями
гигантские вороны, а неясное жужжание в незримых глубинах говорило о
присутствии там воинства летучих мышей или ведьм, а то и вовсе безымянных
тварей, населяющих черную бездонную тьму. Картер стоял в сумерках на узкой
горной тропе, глядя на убегающую вниз тропу и на высящиеся справа до самого
горизонта ониксовые скалы, и высокие утесы слева, в которых была вырезана
эта страшная немыслимая каменоломня.
И вдруг як, издав протяжный крик, вырвался, отпрыгнул в сторону и в
ужасе помчался вниз по узкой тропе в северную сторону, пока не скрылся из
виду. Выбитые его торопкими копытами камешки брызнули через край каменоломни
и полетели вниз, во тьму, и Картер даже не услыхал стука от их падения на
дно. Но путник забыл об опасностях, таившихся по сторонам этой зыбкой тропы,
и устремился вдогонку за своим сбежавшим зверем. А вскоре с левой стороны
опять возвысились черные скалы и вновь тропа превратилась в узкий проход в
горах, а Картер спешил за яком, и огромные отпечатки копыт вели его
маршрутом обезумевшего беглеца.
Как-то ему почудилось, что он услыхал впереди топот перепуганного
зверя, и Картер поспешил за ним с удвоенной скоростью. Он покрывал милю за
милей, и постепенно дорога становилась все шире, пока он не понял, что очень
скоро попадет в холодную и страшную северную пустыню. Мрачные серые глыбы
далеких неприступных пиков вновь завиднелись на горизонте справа, а впереди
замаячили скалы и валуны на широком плато, за которым, без сомнения,
начиналась темная безграничная равнина. И вновь в его ушах гулко зазвучал
топот копыт, даже яснее, чем прежде, но на сей раз он не воодушевился, а
исполнился ужасом, ибо понял, что это вовсе не копыта сбежавшего яка.
Нарастающий неумолимый топот доносился из-за спины...
И теперь погоня за яком обернулась бегством от незримой твари, ибо хотя
Картер и не смел оглянуться, он инстинктивно чувствовал, что его преследует
нечто невыразимое и неосязаемое. Его як, должно быть, первым почуял ее или
услышал этот топот, и Картер не решался даже помыслить, откуда настигал его
преследователь - от последнего ли лагеря каменотесов или же из черной
исполинской каменоломни. Тем временем скалы остались позади и ночь
сгустилась над испещренной призрачными утесами бескрайней песчаной пустыней,
в которой терялись все дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36