На днях вы говорили...
КРИШНАМУРТИ: Мне безразлично, что я говорил на днях — вам необходимо выяснить все самим. Имеют значение не мои слова, а то, что вы на это скажете? Сара, пожалуйста, ответьте мне: когда я высказываю недовольство вашим платьем, это мое предубеждение? А когда вы отвечаете: «Это моя манера одеваться», это ваше предубеждение?
С.: Да.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, тогда что вы понимаете под словом «предубеждение»? — только не повторяйте того, что говорил я.
С.: Предубеждение — это когда у человека есть представление о чем-то и он не хочет его менять.
КРИШНАМУРТИ: Почему он не хочет его менять? Кто продолжает отстаивать это представление?
С.: Мое «я».
КРИШНАМУРТИ: Что представляет собой это «я»?
С. (1): Оно является частью меня, моей обусловленности. Я нахожусь в зависимости от своего «я», ибо без него что я из себя могу представлять?
С. (2): Разве вам не кажется, что понимание себя является частью вашего образования?
С. (3): Вы говорили, что это никого не интересует, — но это действительно волнует нас, и я думаю, что это очень важно...
КРИШНАМУРТИ: Прошу прощенья. Совершенно очевидно, что всех вас чрезвычайно заботит то, как вы одеты.
С.: Но почему бы и нет?
КРИШНАМУРТИ: Я не говорю, что это вас не должно заботить. Вас это волнует, вы придаете одежде определенное значение — вот и все. Так в чем же заключается проблема?
С.: Как мне кажется, проблема заключается в том, что нам необходимо научиться не реагировать даже на чьи-либо предубеждения. Возможно, с предубеждением мы ничего поделать не сможем, но представьте, что вы говорите мне: «Мне не нравится, как вы одеваетесь», — в этом случае ваши слова могут возникнуть под воздействием предубеждения, но в действительности это не всегда так. Однако важно не то, что мне необходимо исследовать, а то, что я делаю.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, что вы будете делать? Мы живем с вами в одном доме.
С.: Если я на действительно глубоком уровне не пойму, почему мне не следует так одеваться, если я просто изменюсь, то это будет лицемерием.
КРИШНАМУРТИ: Согласен.
С.: Но я не хочу быть лицемером. Поэтому мне, очевидно, ничего не остается делать.
КРИШНАМУРТИ: Почему мы часто имеем такие непоколебимые мнения о таких банальных вещах?
С. (1): Я думаю, что нас беспокоит не одежда, а наше лицемерие и стремление принять чужие идеи или точки зрения за свои собственные.
С. (2): Почему у вас вообще формируется какое-либо мнение? Получается, что я противостою вашему мнению.
КРИШНАМУРТИ: Продолжайте, Джимми, помогите нам найти выход из положения! И вы все, пожалуйста, не молчите! Она говорит: «Я не хочу быть лицемером», то есть говорить одно, а делать другое.
С. (1): Но почему существует потребность быть лицемерным?
С. (2): Нам необходимо чутко следить за изменяющейся ситуацией, но ведь в одежде не существует обязательного, установленного кем-то стиля.
С. (3): Однако ваша чувствительность отличается от чувствительности кого-то еще.
С. (4): Не бывает чувствительности моей или вашей, она существует как явление совершенно самостоятельное.
С.: Именно это мы и пытаемся выяснить: существует ли такая вещь, как чувствительность, и как ее можно обрести?
КРИШНАМУРТИ: Вы действительно хотите в этом разобраться?
С.: Да, конечно.
КРИШНАМУРТИ: Итак, как быть чувствительным не только к какой-то конкретной проблеме или своим собственным желаниям, но и ко всему, что существует вокруг нас. Что мешает вам обрести чувствительность? Я имею в виду чувствительность к собственным чувствам, а также к чувствам, идеям, мнениям и предрассудкам других людей.
С.: В данной ситуации нет объективности, у каждого из нас свое собственное представление о том, какую одежду следует носить; невозможно оставаться одинаково чувствительным ко всем идеям...
КРИШНАМУРТИ: Итак, необходима чувствительность ко всему, как к внешнему, так и к внутреннему. Почему же вы не чувствительны? Не потому ли, что боитесь пострадать и, следовательно, начинаете сопротивляться, строить вокруг себя стену, не уставая в то же время повторять: «Я хочу быть чувствительным»? Что вы скажете?
С.: Скорее всего все дело в нашем желании сохранить способность к выполнению функций.
КРИШНАМУРТИ: Если вы предельно чувствительны, вы можете превосходно выполнять какие угодно функции. Можно даже сказать, что чувствительность — это единственный фактор успешного действия. Обладая чувствительностью, вы все делаете быстро, вы приспосабливаете себя к ситуации, а не говорите: «Вот это правильно, и я буду этого придерживаться». Умение быстро приспосабливаться к любой ситуации — это одна из составляющих чувствительности, не так ли? Причем, как уже говорилось здесь, нелепо разделять чувствительность на мою и вашу.
С.: Кроме того, разве не существует чувствительности иного, более высокого порядка? Другими словами, я могу быть чувствительным к тому, что вы говорите, но есть ведь и нечто большее.
КРИШНАМУРТИ: Конечно, именно это я и подразумеваю.
С.: Мы живем в определенном месте в определенное время и так далее: было бы, к примеру, абсурдно носить в наши дни рыцарские доспехи. Чувствительность необходима в очень многих случаях. Но мы склонны оставаться чувствительными только к самим себе.
КРИШНАМУРТИ: Давайте объединим все в один вопрос. Почему мы не чувствительны? Что мешает нам обрести чувствительность ко всему — к самому себе, ко мне, к сферам объективного и субъективного?
С.: Что мешает нам узнавать друг друга?
КРИШНАМУРТИ: Кто-то сказал, что страх перед возможной болью лишает нас чувствительности, и поэтому мы отступаем. Не является ли этот страх одной из основных причин отсутствия чувствительности? Мы создаем образ о себе, который говорит: «Независимо от ситуации я должен одеваться именно так, потому что я привык к этой одежде».
С.: Мы настолько озабочены своим местом в некоем целом, что совершенно не смотрим на само это Целое.
КРИШНАМУРТИ: Верно. Вы боитесь, что вам причинят боль? Подумайте, чему, какой части вас могут причинить боль? Почему вы этого не хотите, что в вас боится этой боли?
С.: Эго, наше «я».
КРИШНАМУРТИ: Эго? Что такое эго? Что представляет собой та часть нашего существа, которая говорит: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль».
С.: Все это — наше прошлое.
КРИШНАМУРТИ: Двигайтесь вперед медленно, шаг за шагом, иначе вы все упустите. Почему вы говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль»? Не потому ли, что вам уже доводилось ее испытывать? Что вы скажете? Ранее вы уже ощущали эту боль и поэтому говорите: «Я не хочу повторения боли». В детстве вам причинили боль, вы пытаетесь ее избежать и говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль». Не правда ли, это означает, что вам уже было больно раньше, вы храните воспоминание о прошлой боли и не хотите ее повторения. Посмотрите внимательно на фразу: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль». «Я» выступает здесь в качестве воспоминания о прошлой боли, и то «я» говорит: «Я должен соблюдать осторожность». Итак, что же происходит, когда вы говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль»? Каким оказывается ваш следующий шаг?
С.: Возникает сопротивление.
КРИШНАМУРТИ: Итак, вы сопротивляетесь, не правда ли? И что происходит потом? Наблюдайте за этим, не разговаривайте, смотрите на происходящее. Чтобы никто не причинил вам боль, вы строите стену вокруг себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
КРИШНАМУРТИ: Мне безразлично, что я говорил на днях — вам необходимо выяснить все самим. Имеют значение не мои слова, а то, что вы на это скажете? Сара, пожалуйста, ответьте мне: когда я высказываю недовольство вашим платьем, это мое предубеждение? А когда вы отвечаете: «Это моя манера одеваться», это ваше предубеждение?
С.: Да.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, тогда что вы понимаете под словом «предубеждение»? — только не повторяйте того, что говорил я.
С.: Предубеждение — это когда у человека есть представление о чем-то и он не хочет его менять.
КРИШНАМУРТИ: Почему он не хочет его менять? Кто продолжает отстаивать это представление?
С.: Мое «я».
КРИШНАМУРТИ: Что представляет собой это «я»?
С. (1): Оно является частью меня, моей обусловленности. Я нахожусь в зависимости от своего «я», ибо без него что я из себя могу представлять?
С. (2): Разве вам не кажется, что понимание себя является частью вашего образования?
С. (3): Вы говорили, что это никого не интересует, — но это действительно волнует нас, и я думаю, что это очень важно...
КРИШНАМУРТИ: Прошу прощенья. Совершенно очевидно, что всех вас чрезвычайно заботит то, как вы одеты.
С.: Но почему бы и нет?
КРИШНАМУРТИ: Я не говорю, что это вас не должно заботить. Вас это волнует, вы придаете одежде определенное значение — вот и все. Так в чем же заключается проблема?
С.: Как мне кажется, проблема заключается в том, что нам необходимо научиться не реагировать даже на чьи-либо предубеждения. Возможно, с предубеждением мы ничего поделать не сможем, но представьте, что вы говорите мне: «Мне не нравится, как вы одеваетесь», — в этом случае ваши слова могут возникнуть под воздействием предубеждения, но в действительности это не всегда так. Однако важно не то, что мне необходимо исследовать, а то, что я делаю.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, что вы будете делать? Мы живем с вами в одном доме.
С.: Если я на действительно глубоком уровне не пойму, почему мне не следует так одеваться, если я просто изменюсь, то это будет лицемерием.
КРИШНАМУРТИ: Согласен.
С.: Но я не хочу быть лицемером. Поэтому мне, очевидно, ничего не остается делать.
КРИШНАМУРТИ: Почему мы часто имеем такие непоколебимые мнения о таких банальных вещах?
С. (1): Я думаю, что нас беспокоит не одежда, а наше лицемерие и стремление принять чужие идеи или точки зрения за свои собственные.
С. (2): Почему у вас вообще формируется какое-либо мнение? Получается, что я противостою вашему мнению.
КРИШНАМУРТИ: Продолжайте, Джимми, помогите нам найти выход из положения! И вы все, пожалуйста, не молчите! Она говорит: «Я не хочу быть лицемером», то есть говорить одно, а делать другое.
С. (1): Но почему существует потребность быть лицемерным?
С. (2): Нам необходимо чутко следить за изменяющейся ситуацией, но ведь в одежде не существует обязательного, установленного кем-то стиля.
С. (3): Однако ваша чувствительность отличается от чувствительности кого-то еще.
С. (4): Не бывает чувствительности моей или вашей, она существует как явление совершенно самостоятельное.
С.: Именно это мы и пытаемся выяснить: существует ли такая вещь, как чувствительность, и как ее можно обрести?
КРИШНАМУРТИ: Вы действительно хотите в этом разобраться?
С.: Да, конечно.
КРИШНАМУРТИ: Итак, как быть чувствительным не только к какой-то конкретной проблеме или своим собственным желаниям, но и ко всему, что существует вокруг нас. Что мешает вам обрести чувствительность? Я имею в виду чувствительность к собственным чувствам, а также к чувствам, идеям, мнениям и предрассудкам других людей.
С.: В данной ситуации нет объективности, у каждого из нас свое собственное представление о том, какую одежду следует носить; невозможно оставаться одинаково чувствительным ко всем идеям...
КРИШНАМУРТИ: Итак, необходима чувствительность ко всему, как к внешнему, так и к внутреннему. Почему же вы не чувствительны? Не потому ли, что боитесь пострадать и, следовательно, начинаете сопротивляться, строить вокруг себя стену, не уставая в то же время повторять: «Я хочу быть чувствительным»? Что вы скажете?
С.: Скорее всего все дело в нашем желании сохранить способность к выполнению функций.
КРИШНАМУРТИ: Если вы предельно чувствительны, вы можете превосходно выполнять какие угодно функции. Можно даже сказать, что чувствительность — это единственный фактор успешного действия. Обладая чувствительностью, вы все делаете быстро, вы приспосабливаете себя к ситуации, а не говорите: «Вот это правильно, и я буду этого придерживаться». Умение быстро приспосабливаться к любой ситуации — это одна из составляющих чувствительности, не так ли? Причем, как уже говорилось здесь, нелепо разделять чувствительность на мою и вашу.
С.: Кроме того, разве не существует чувствительности иного, более высокого порядка? Другими словами, я могу быть чувствительным к тому, что вы говорите, но есть ведь и нечто большее.
КРИШНАМУРТИ: Конечно, именно это я и подразумеваю.
С.: Мы живем в определенном месте в определенное время и так далее: было бы, к примеру, абсурдно носить в наши дни рыцарские доспехи. Чувствительность необходима в очень многих случаях. Но мы склонны оставаться чувствительными только к самим себе.
КРИШНАМУРТИ: Давайте объединим все в один вопрос. Почему мы не чувствительны? Что мешает нам обрести чувствительность ко всему — к самому себе, ко мне, к сферам объективного и субъективного?
С.: Что мешает нам узнавать друг друга?
КРИШНАМУРТИ: Кто-то сказал, что страх перед возможной болью лишает нас чувствительности, и поэтому мы отступаем. Не является ли этот страх одной из основных причин отсутствия чувствительности? Мы создаем образ о себе, который говорит: «Независимо от ситуации я должен одеваться именно так, потому что я привык к этой одежде».
С.: Мы настолько озабочены своим местом в некоем целом, что совершенно не смотрим на само это Целое.
КРИШНАМУРТИ: Верно. Вы боитесь, что вам причинят боль? Подумайте, чему, какой части вас могут причинить боль? Почему вы этого не хотите, что в вас боится этой боли?
С.: Эго, наше «я».
КРИШНАМУРТИ: Эго? Что такое эго? Что представляет собой та часть нашего существа, которая говорит: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль».
С.: Все это — наше прошлое.
КРИШНАМУРТИ: Двигайтесь вперед медленно, шаг за шагом, иначе вы все упустите. Почему вы говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль»? Не потому ли, что вам уже доводилось ее испытывать? Что вы скажете? Ранее вы уже ощущали эту боль и поэтому говорите: «Я не хочу повторения боли». В детстве вам причинили боль, вы пытаетесь ее избежать и говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль». Не правда ли, это означает, что вам уже было больно раньше, вы храните воспоминание о прошлой боли и не хотите ее повторения. Посмотрите внимательно на фразу: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль». «Я» выступает здесь в качестве воспоминания о прошлой боли, и то «я» говорит: «Я должен соблюдать осторожность». Итак, что же происходит, когда вы говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль»? Каким оказывается ваш следующий шаг?
С.: Возникает сопротивление.
КРИШНАМУРТИ: Итак, вы сопротивляетесь, не правда ли? И что происходит потом? Наблюдайте за этим, не разговаривайте, смотрите на происходящее. Чтобы никто не причинил вам боль, вы строите стену вокруг себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64