Ничего страшного, только руку обжег. Ответным выстрелом рядовой Семенов положил преступника наповал.
Через несколько минут пришли на место. Солдаты уже разложили костерки, сидели вокруг огня. Труп «Черного-Спеца» лежал под густой елью, лицом в муравейнике. В руке зажат ПМ, затвор замер в заднем положении. Вот оно что! У него был последний патрон. Поэтому и отделались одним раненым.
На спине серой клетчатой рубахи следователь ФСБ насчитал три пулевых выхода, на левом боку четвертый.
— Да, — хмыкнул он, — хорош «ответный выстрел». Издырявили, как дуршлаг.
После фотографирования тело перевернули. Мокрое лицо с открытыми глазами густо облепили хвоинки из муравейника.
— Он? — для порядка спросил следователь ФСБ у Юрченко, кивая на труп.
— Да, — тихо сказал старший сержант после короткой паузы. Внезапно он резко оттолкнул комитетчика, рванулся вперед и сильно ударил ногой в живот убитого.
Через два часа эксперты выдали ошарашивающую новость: убитый преступник и разыскиваемый «Черный-Спец» не одно и то же лицо. Не соответствует группа крови.
— Это точно? — мрачно спросил полковник Степченко.
— Абсолютно, — убежденно ответил эксперт.
— Проверьте еще раз, — сказал полковник, понимая, что говорит глупость.
Двое экспертов переглянулись…,
Следствие по этому делу передали в областную прокуратуру. Ни ФСБ, ни РУОПу корячиться здесь нечего.
Повторная экспертиза подтвердила выводы первой. Да еще указала на высокое содержание алкоголя в организме. Видимо, легко одетый человек под проливным дождем пытался согреться коньяком. (Бутылка с остатками фальсифицированного коньяка «Белый аист» обнаружена в спортивной сумке преступника. Поставь свечку «Белому аисту», младший сержант Приходько! Может, благодаря ему ты в живых остался!) Эксперты зафиксировали также сильный вывих левой ступни — очевидно, неудачно приземлился, прыгая с поезда. Это, кстати, объясняло, почему преступник не смог уйти далеко.
Как и предполагалось, он имел специальную подготовку: служил когда-то в разведывательно-диверсионном взводе морской пехоты. Изъятый ПМ числился в розыске. Полтора года назад в Вологодской области погиб милиционер. Из-за этого самого пистолета.
Но к «гремовскому делу» бывший морпех не имел никакого отношения.
В больнице Профи навещала Зоя. Когда она пришла в первый раз и, робко поздоровавшись, присела у кровати, Профи посмотрел с ненавистью. Потом молча отвернулся к стене. Сосед по палате, шестидесятипятилетний пенсионер, которого избили собственные внучки, увидел смущение Зои и пришел на помощь.
— Ему, барышня, только что операцию в челюстно-лицевой провели. Скрепки с кости снимали… очень больно. Вы уж его извините.
Сердобольный Иван Савельич наврал — скрепки сняли позавчера, и Профи был уже «в норме».
Зоя посидела минут пять, оставила пакет с фруктами, соком, сигаретами и ушла. После ужина Андрей, молодой строитель, упавший с лесов, третий сосед по палате, сгонял на Пискаревку за водкой. Втроем они распили литр какой-то ларечной дряни, закусили фруктами и соком.
Второй раз Зоя пришла через неделю. Красивая, загорелая, в легком кремовом сарафане и золотистых босоножках на высоком каблуке. Сергей молча выслушал ее, потом взял за руку и вывел из палаты. Стремительно потащил по больничному коридору.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Сейчас узнаешь
Что— то в его голосе ей сильно не понравилось. Что-то очень злое, нехорошее.
— Отпусти руку, мне больно.
— А мне нет, — ответил Сергей.
Он посмотрел Зое в глаза, ухмыльнулся. Захват ладони стал еще сильней. Она уловила запах алкоголя, поняла — пьян.
В конце коридора, в маленьком тупичке, Профи открыл узкую, низкую, ниже человеческого роста дверь. Втянул-втолкнул туда Зою. Ей стало страшно.
— Сережа! Ты что?
— Ничего. Заткнись, соска.
Щелкнул выключатель, зажглась тусклая лампочка. Внутри были сложены какие-то коробки, мешки, стояли метлы и швабры. Рывком Профи развернул ее спиной к себе. Сильно надавил на шею, пригнул.
— Сережа, Сереженька! Ты что? Я ведь…
— Заткнись, проблядь!
Костяшки пальцев больно ударили по затылку. Еще больнее было осознание того, что происходит. У Зои покатились слезы. Перед ее лицом лежал большой серый мешок с черной надписью по трафарету: «Грязное».
Профи задрал платье, сдернул вниз узкую полоску трусов.
«Грязное», — расплывалась сквозь слезы надпись перед глазами. «Грязное»…
Через пять дней она пришла снова. Остановилась на пороге. Той ослепительной красоты, которая запомнилась сопалатникам Сергея в прошлый визит, и след простыл. На пороге стояла элегантная, хорошо одетая женщина с усталым лицом. Под глазами лежали черные тени.
— Здравствуй, Сережа, — услышал Профи неуверенный голос.
Зоя улыбнулась. Получилось жалко.
Профи накрыла горячая волна стыда и отвращения к самому себе. Он совершенно не думал, что когда-нибудь увидит ее снова. И слава богу! Если бы он мог предугадать ее визит, он бы настроился. Расстравил в себе презрение, ненависть, желание унизить.
Они вышли на улицу, сели в скверике на скамейку, закурили. Разговор не клеился. Зоя украдкой рассматривала Профи сбоку. У него уже отросла странного вида бороденка трех цветов: черный, рыжий и седые клочки вразброс. Бледное в разгар лета лицо. Шрамы. Она ощутила его смущение, внутренний напряг. И беззащитность, что ли? Неужели это тот самый человек, который грубо и цинично изнасиловал ее недавно? Это невозможно! Но ведь это было!
— Ты… прости меня, — сказал Профи тихо, — если сможешь.
Сейчас Зоя не верила себе. Тогда, неделю назад, она думала, что лучше всего ей повеситься. Такой страшной и отвратительной казалась жизнь. Собственно, она давно уже — при всем своем внешнем благополучии — оборачивалась кошмаром. Но тогда у нее была дочь… Зоя повернулась к Сергею доверчиво:
— Ну, что ты, Сережа? Мы же с тобой одинокие теперь люди… оба. У меня ведь тоже дочь отобрали. И не вернут никогда.
У Профи вздрогнули плечи. Раз, другой, третий. Сначала она не поняла, что это значит. Она никогда не видела, чтобы плакали вот так: молча, с сухими глазами. Зоя обняла его и притянула к себе голову.
— Ну что ты, маленький мой? Что, Сереженька! Все у нас еще будет, — сбивчиво говорила Зоя.
Ее слова и поведение были банальны. Но человеку, когда ему больно, больше всего на свете требуется банальная жалость… Она гладила коротко остриженную голову, гладила шрам на лице.
— Все будет хорошо. Все у нас еще будет хорошо.
В эту минуту она искренне себе верила.
Ох, люблю я мелодраму!
Через неделю, 4 июля, пришло время Профи выписываться. Встретила его Зоя. Приехала на старенькой «двойке» и отвезла домой. К себе домой, в однокомнатную квартиру в Кировском районе. Садясь в «Жигули», Профи усмехнулся в бороду — он вспомнил «Сааб». Ехали молча. Было душно. Горячий тяжелый воздух втекал в опущенные стекла автомобиля.
«Может, хоть гроза будет», — подумал Сергей.
— Наверное, гроза будет, — сказала Зоя. Автомобиль медленно тащился в бесконечном потоке других машин. Вечно запруженный — пять рядов в каждую сторону! — проспект Славы был забит по всей своей длине. Двигались «короткими перебежками». В неподвижном воздухе висел физически ощутимый смог. Плотный, как гематома на трупе.
До Стачек добирались больше часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Через несколько минут пришли на место. Солдаты уже разложили костерки, сидели вокруг огня. Труп «Черного-Спеца» лежал под густой елью, лицом в муравейнике. В руке зажат ПМ, затвор замер в заднем положении. Вот оно что! У него был последний патрон. Поэтому и отделались одним раненым.
На спине серой клетчатой рубахи следователь ФСБ насчитал три пулевых выхода, на левом боку четвертый.
— Да, — хмыкнул он, — хорош «ответный выстрел». Издырявили, как дуршлаг.
После фотографирования тело перевернули. Мокрое лицо с открытыми глазами густо облепили хвоинки из муравейника.
— Он? — для порядка спросил следователь ФСБ у Юрченко, кивая на труп.
— Да, — тихо сказал старший сержант после короткой паузы. Внезапно он резко оттолкнул комитетчика, рванулся вперед и сильно ударил ногой в живот убитого.
Через два часа эксперты выдали ошарашивающую новость: убитый преступник и разыскиваемый «Черный-Спец» не одно и то же лицо. Не соответствует группа крови.
— Это точно? — мрачно спросил полковник Степченко.
— Абсолютно, — убежденно ответил эксперт.
— Проверьте еще раз, — сказал полковник, понимая, что говорит глупость.
Двое экспертов переглянулись…,
Следствие по этому делу передали в областную прокуратуру. Ни ФСБ, ни РУОПу корячиться здесь нечего.
Повторная экспертиза подтвердила выводы первой. Да еще указала на высокое содержание алкоголя в организме. Видимо, легко одетый человек под проливным дождем пытался согреться коньяком. (Бутылка с остатками фальсифицированного коньяка «Белый аист» обнаружена в спортивной сумке преступника. Поставь свечку «Белому аисту», младший сержант Приходько! Может, благодаря ему ты в живых остался!) Эксперты зафиксировали также сильный вывих левой ступни — очевидно, неудачно приземлился, прыгая с поезда. Это, кстати, объясняло, почему преступник не смог уйти далеко.
Как и предполагалось, он имел специальную подготовку: служил когда-то в разведывательно-диверсионном взводе морской пехоты. Изъятый ПМ числился в розыске. Полтора года назад в Вологодской области погиб милиционер. Из-за этого самого пистолета.
Но к «гремовскому делу» бывший морпех не имел никакого отношения.
В больнице Профи навещала Зоя. Когда она пришла в первый раз и, робко поздоровавшись, присела у кровати, Профи посмотрел с ненавистью. Потом молча отвернулся к стене. Сосед по палате, шестидесятипятилетний пенсионер, которого избили собственные внучки, увидел смущение Зои и пришел на помощь.
— Ему, барышня, только что операцию в челюстно-лицевой провели. Скрепки с кости снимали… очень больно. Вы уж его извините.
Сердобольный Иван Савельич наврал — скрепки сняли позавчера, и Профи был уже «в норме».
Зоя посидела минут пять, оставила пакет с фруктами, соком, сигаретами и ушла. После ужина Андрей, молодой строитель, упавший с лесов, третий сосед по палате, сгонял на Пискаревку за водкой. Втроем они распили литр какой-то ларечной дряни, закусили фруктами и соком.
Второй раз Зоя пришла через неделю. Красивая, загорелая, в легком кремовом сарафане и золотистых босоножках на высоком каблуке. Сергей молча выслушал ее, потом взял за руку и вывел из палаты. Стремительно потащил по больничному коридору.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Сейчас узнаешь
Что— то в его голосе ей сильно не понравилось. Что-то очень злое, нехорошее.
— Отпусти руку, мне больно.
— А мне нет, — ответил Сергей.
Он посмотрел Зое в глаза, ухмыльнулся. Захват ладони стал еще сильней. Она уловила запах алкоголя, поняла — пьян.
В конце коридора, в маленьком тупичке, Профи открыл узкую, низкую, ниже человеческого роста дверь. Втянул-втолкнул туда Зою. Ей стало страшно.
— Сережа! Ты что?
— Ничего. Заткнись, соска.
Щелкнул выключатель, зажглась тусклая лампочка. Внутри были сложены какие-то коробки, мешки, стояли метлы и швабры. Рывком Профи развернул ее спиной к себе. Сильно надавил на шею, пригнул.
— Сережа, Сереженька! Ты что? Я ведь…
— Заткнись, проблядь!
Костяшки пальцев больно ударили по затылку. Еще больнее было осознание того, что происходит. У Зои покатились слезы. Перед ее лицом лежал большой серый мешок с черной надписью по трафарету: «Грязное».
Профи задрал платье, сдернул вниз узкую полоску трусов.
«Грязное», — расплывалась сквозь слезы надпись перед глазами. «Грязное»…
Через пять дней она пришла снова. Остановилась на пороге. Той ослепительной красоты, которая запомнилась сопалатникам Сергея в прошлый визит, и след простыл. На пороге стояла элегантная, хорошо одетая женщина с усталым лицом. Под глазами лежали черные тени.
— Здравствуй, Сережа, — услышал Профи неуверенный голос.
Зоя улыбнулась. Получилось жалко.
Профи накрыла горячая волна стыда и отвращения к самому себе. Он совершенно не думал, что когда-нибудь увидит ее снова. И слава богу! Если бы он мог предугадать ее визит, он бы настроился. Расстравил в себе презрение, ненависть, желание унизить.
Они вышли на улицу, сели в скверике на скамейку, закурили. Разговор не клеился. Зоя украдкой рассматривала Профи сбоку. У него уже отросла странного вида бороденка трех цветов: черный, рыжий и седые клочки вразброс. Бледное в разгар лета лицо. Шрамы. Она ощутила его смущение, внутренний напряг. И беззащитность, что ли? Неужели это тот самый человек, который грубо и цинично изнасиловал ее недавно? Это невозможно! Но ведь это было!
— Ты… прости меня, — сказал Профи тихо, — если сможешь.
Сейчас Зоя не верила себе. Тогда, неделю назад, она думала, что лучше всего ей повеситься. Такой страшной и отвратительной казалась жизнь. Собственно, она давно уже — при всем своем внешнем благополучии — оборачивалась кошмаром. Но тогда у нее была дочь… Зоя повернулась к Сергею доверчиво:
— Ну, что ты, Сережа? Мы же с тобой одинокие теперь люди… оба. У меня ведь тоже дочь отобрали. И не вернут никогда.
У Профи вздрогнули плечи. Раз, другой, третий. Сначала она не поняла, что это значит. Она никогда не видела, чтобы плакали вот так: молча, с сухими глазами. Зоя обняла его и притянула к себе голову.
— Ну что ты, маленький мой? Что, Сереженька! Все у нас еще будет, — сбивчиво говорила Зоя.
Ее слова и поведение были банальны. Но человеку, когда ему больно, больше всего на свете требуется банальная жалость… Она гладила коротко остриженную голову, гладила шрам на лице.
— Все будет хорошо. Все у нас еще будет хорошо.
В эту минуту она искренне себе верила.
Ох, люблю я мелодраму!
Через неделю, 4 июля, пришло время Профи выписываться. Встретила его Зоя. Приехала на старенькой «двойке» и отвезла домой. К себе домой, в однокомнатную квартиру в Кировском районе. Садясь в «Жигули», Профи усмехнулся в бороду — он вспомнил «Сааб». Ехали молча. Было душно. Горячий тяжелый воздух втекал в опущенные стекла автомобиля.
«Может, хоть гроза будет», — подумал Сергей.
— Наверное, гроза будет, — сказала Зоя. Автомобиль медленно тащился в бесконечном потоке других машин. Вечно запруженный — пять рядов в каждую сторону! — проспект Славы был забит по всей своей длине. Двигались «короткими перебежками». В неподвижном воздухе висел физически ощутимый смог. Плотный, как гематома на трупе.
До Стачек добирались больше часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86