Достанут, блять, – Романовский понизил голос до шепота, – и кишки на кулак намотают.
Никитин знал, что полка Романовский орет, голова его продолжает прокручивать услышанное. И ждал, когда этот процесс закончится.
Романовский вдруг замолчал.
– Где мы денег столько возьмем? Ты подумал, какую они цену заломят? Не меньше, чем годовой бюджет какой-нибудь области...
– Подумал, Вася. Ты просто не знаешь механизма расчета за такие дела. Авансом нужно лишь тридцать процентов. Остальное – после результата. Но результата-то не будет. Мы с тобой этого не допустим. Исполнителем обязательно Марьев будет. Здесь-то мы его и возьмем.
Романовский поежился.
– Ты уже взял. Два раза. Бог троицу любит.
– Ну так, что же Вася? Разрешаешь?
– Под твою ответственность, Никитин. Под твою. Но – смотри. Если этот Марьев его ухлопает, следующая пуля – твоя. Я ведь рядом с тобой стоять буду. С пистолетом.
– Заметано. Под мою ответственность.
От Романовского Никитин вышел почти не хромая.
Пройдя пару поворотов коридора, он присел на подоконник торцевого окна, достал из кармана фляжку и крепко к ней присосался.
Известие о том, что крупная финансовая группировка, близкая к Президенту, готова оплатить ликвидацию Белоглазова, дошло до Крестного буквально на следующий день.
А через два часа после того, как он впервые об этом услышал, Крестный уже разговаривал об условиях с представителем заказчика – директором одной из многочисленных охранных контор.
Он хорошо знал этого старого грузина, работавшего еще с Шеварднадзе, когда тот был главным силовиком в Союзе. Повода подозревать его в афере у Крестного не было. А вот мотив убрать Белоглазова был.
Грузин напрямую был связан со службой охраны Президента, поскольку поставлял ей кадры, а у Президента, или у начальника его неофициального «штаба», Белоглазов с его заявлениями о готовности занять президентское кресло и его популярностью среди электората, вполне мог вызывать резкое раздражение.
Которое могло вылиться в конкретно оформившееся решение.
На его, Крестного, личный взгляд, Белоглазов давно этого заслуживал, поскольку очень уж жаден был до денег. Крестному приходилось организовывать пару-другую дел, заказывали которые люди Белоглазова, и с оплатой каждый раз была целая морока. Выдав аванс и получив через некоторое время результат, они больше ни о чем не заботились, считая свои обязательства выполненными.
У Крестного, естественно, было на этот счет свое мнение.
Приходилось напоминать.
Противно было, словно выпрашиваешь то, что заработал, что принадлежит тебе по праву.
Однажды Крестный не выдержал и вместо напоминания увез в «отстойник» шестнадцатилетнюю дочь одного такого заказчика. Так и то – тот пробовал торговаться. Но заплатил все же быстро.
Крестный потом от дочери его не мог отделаться – такая блядища оказалась, охранники ее по двое ебли, одновременно, так она просила еще и третьего найти.
В общем, народ был мерзкий, и хозяин их был мерзкий, и мнение у Крестного было однозначное. Правда, это не имело абсолютно никакого значения. Потому что мнения его никто не спрашивал.
Короче, Крестный решил взяться за это дело.
У него тоже был свой, личный мотив. Уж больно хотелось насолить Никитину, который, насколько он знал, один из людей, лично отвечающих за безопасность Белоглазова.
Цену, правда, Крестный заломил неслабую. У грузина аж зубы заломило, как он сумму услышал. Но приказ был – не торговаться и он согласился.
В конце концов о деньгах пусть думает тот, кто заказывает музыку.
А Крестный тоже был не против хорошо подработать.
С этого гонорара он рассчитывал приобрести небольшой особнячок на берегу озера Онтарио, на канадской стороне, на побережье между Оттавой и Торонто, в местах, полюбившихся с детства, по книгам, и не разочаровавших его, когда он попал туда, выполняя секретное задание службы госбезопасности.
Он давно мечтал приобрести там «запасной аэродром» лично для себя. Мало ли какие ситуации могут возникнуть в жизни при его нервной работе.
Нужно заранее соломки себе подстелить. Канадской.
Конечно, и Ивана он не обидит.
Это святое. Его равнодушия к деньгам Крестный не понимал, но никогда не пользовался этим. Не то, чтобы считал недостойным для себя – недостойным для дела.
А что Иван будет исполнителем этой акции – не было никаких сомнений.
Здесь нужна гарантия. Иван сам был такой гарантией. Даже, если брался за дело один. Тут, правда, нужно будет помочь ему, подстраховать.
Иваном рисковать нельзя.
Даже за такие деньги.
Аванс привезли ему на следующий день.
Ивана он пока беспокоить не стал. Тому задание нужно давать в последний момент, когда уже сам ситуацией владеешь на сто процентов.
Крестный принялся за сбор информации.
Довольно скоро он выяснил в общих чертах, как складывается рабочий день бывшего премьер-министра. Ночи он проводил чаще всего на подмосковной даче, охраняемой так плотно, что нечего было и думать пробраться туда как-нибудь незаметно. Разве что – прорыть подземный ход длинной что-нибудь с километр.
Но это – так, шутка. О даче можно было сразу забыть.
В семь утра он выезжал в Москву в сопровождении усиленной охраны, ежедневно меняя маршрут следования. Что само по себе было излишней предосторожностью, так как использовать дистанционные радиоуправляемые заряды не представлялось возможным – две машины, напичканные электроникой, подавляющей сигналы на производство, взрыва постоянно сопровождали машину Белоглазова.
Впрочем, можно было расстрелять его машину из ближней артиллерии, использовать танки, ракетные установки, атомные бомбы.
Это тоже – шутка.
Первые дни Крестному ничего больше не оставалось, как только шутить. Белоглазов был прикрыт со всех сторон. Дни он проводил в своей штаб-квартире, укрепленной, как противоатомное убежище, либо совещался с директорами предприятий, формально являющихся членами многоотраслевой корпорации «Заря России», а на деле принадлежащих самому Белоглазову. Экспертами состояние его оценивалось в сорок три миллиарда долларов и чтобы управлять такой махиной, мало было свалить ее на плечи тысяч управляющих и менеджеров, нужно было взвалить ее и на свои плечи. Когда этот человек отдыхал и отдыхал ли вообще, Крестный так и не смог установить.
Он слегка приуныл, поняв, что орешек не так прост, как показалось ему вначале. Особнячок на Онтарио как-то подернулся туманной дымкой и утратил уже такую четкую, казалось бы, реальность.
Однако вскоре его осенило, что ровно через неделю ситуация должна измениться. Начнется избирательная кампания, Белоглазов вынужден будет выходить на народ, участвовать во встречах с избирателями. Если, конечно, рассчитывает победить на выборах.
Ну что ж, классическое политическое убийство – почти все они, Крестный имел ввиду наиболее известные, были совершены на многолюдных встречах с избирателями или по дороге на них.
Еще через день Крестному удалось достать график встреч Белоглазова с избирателями на ближайшие две недели. График попал к нему как-то слишком уж легко, у Крестного возникло даже легкое беспокойство по этому поводу, но он увлекся разработкой вариантов по каждой из встреч и постепенно беспокойство забылось, стерлось из памяти, выветрилось из его головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Никитин знал, что полка Романовский орет, голова его продолжает прокручивать услышанное. И ждал, когда этот процесс закончится.
Романовский вдруг замолчал.
– Где мы денег столько возьмем? Ты подумал, какую они цену заломят? Не меньше, чем годовой бюджет какой-нибудь области...
– Подумал, Вася. Ты просто не знаешь механизма расчета за такие дела. Авансом нужно лишь тридцать процентов. Остальное – после результата. Но результата-то не будет. Мы с тобой этого не допустим. Исполнителем обязательно Марьев будет. Здесь-то мы его и возьмем.
Романовский поежился.
– Ты уже взял. Два раза. Бог троицу любит.
– Ну так, что же Вася? Разрешаешь?
– Под твою ответственность, Никитин. Под твою. Но – смотри. Если этот Марьев его ухлопает, следующая пуля – твоя. Я ведь рядом с тобой стоять буду. С пистолетом.
– Заметано. Под мою ответственность.
От Романовского Никитин вышел почти не хромая.
Пройдя пару поворотов коридора, он присел на подоконник торцевого окна, достал из кармана фляжку и крепко к ней присосался.
Известие о том, что крупная финансовая группировка, близкая к Президенту, готова оплатить ликвидацию Белоглазова, дошло до Крестного буквально на следующий день.
А через два часа после того, как он впервые об этом услышал, Крестный уже разговаривал об условиях с представителем заказчика – директором одной из многочисленных охранных контор.
Он хорошо знал этого старого грузина, работавшего еще с Шеварднадзе, когда тот был главным силовиком в Союзе. Повода подозревать его в афере у Крестного не было. А вот мотив убрать Белоглазова был.
Грузин напрямую был связан со службой охраны Президента, поскольку поставлял ей кадры, а у Президента, или у начальника его неофициального «штаба», Белоглазов с его заявлениями о готовности занять президентское кресло и его популярностью среди электората, вполне мог вызывать резкое раздражение.
Которое могло вылиться в конкретно оформившееся решение.
На его, Крестного, личный взгляд, Белоглазов давно этого заслуживал, поскольку очень уж жаден был до денег. Крестному приходилось организовывать пару-другую дел, заказывали которые люди Белоглазова, и с оплатой каждый раз была целая морока. Выдав аванс и получив через некоторое время результат, они больше ни о чем не заботились, считая свои обязательства выполненными.
У Крестного, естественно, было на этот счет свое мнение.
Приходилось напоминать.
Противно было, словно выпрашиваешь то, что заработал, что принадлежит тебе по праву.
Однажды Крестный не выдержал и вместо напоминания увез в «отстойник» шестнадцатилетнюю дочь одного такого заказчика. Так и то – тот пробовал торговаться. Но заплатил все же быстро.
Крестный потом от дочери его не мог отделаться – такая блядища оказалась, охранники ее по двое ебли, одновременно, так она просила еще и третьего найти.
В общем, народ был мерзкий, и хозяин их был мерзкий, и мнение у Крестного было однозначное. Правда, это не имело абсолютно никакого значения. Потому что мнения его никто не спрашивал.
Короче, Крестный решил взяться за это дело.
У него тоже был свой, личный мотив. Уж больно хотелось насолить Никитину, который, насколько он знал, один из людей, лично отвечающих за безопасность Белоглазова.
Цену, правда, Крестный заломил неслабую. У грузина аж зубы заломило, как он сумму услышал. Но приказ был – не торговаться и он согласился.
В конце концов о деньгах пусть думает тот, кто заказывает музыку.
А Крестный тоже был не против хорошо подработать.
С этого гонорара он рассчитывал приобрести небольшой особнячок на берегу озера Онтарио, на канадской стороне, на побережье между Оттавой и Торонто, в местах, полюбившихся с детства, по книгам, и не разочаровавших его, когда он попал туда, выполняя секретное задание службы госбезопасности.
Он давно мечтал приобрести там «запасной аэродром» лично для себя. Мало ли какие ситуации могут возникнуть в жизни при его нервной работе.
Нужно заранее соломки себе подстелить. Канадской.
Конечно, и Ивана он не обидит.
Это святое. Его равнодушия к деньгам Крестный не понимал, но никогда не пользовался этим. Не то, чтобы считал недостойным для себя – недостойным для дела.
А что Иван будет исполнителем этой акции – не было никаких сомнений.
Здесь нужна гарантия. Иван сам был такой гарантией. Даже, если брался за дело один. Тут, правда, нужно будет помочь ему, подстраховать.
Иваном рисковать нельзя.
Даже за такие деньги.
Аванс привезли ему на следующий день.
Ивана он пока беспокоить не стал. Тому задание нужно давать в последний момент, когда уже сам ситуацией владеешь на сто процентов.
Крестный принялся за сбор информации.
Довольно скоро он выяснил в общих чертах, как складывается рабочий день бывшего премьер-министра. Ночи он проводил чаще всего на подмосковной даче, охраняемой так плотно, что нечего было и думать пробраться туда как-нибудь незаметно. Разве что – прорыть подземный ход длинной что-нибудь с километр.
Но это – так, шутка. О даче можно было сразу забыть.
В семь утра он выезжал в Москву в сопровождении усиленной охраны, ежедневно меняя маршрут следования. Что само по себе было излишней предосторожностью, так как использовать дистанционные радиоуправляемые заряды не представлялось возможным – две машины, напичканные электроникой, подавляющей сигналы на производство, взрыва постоянно сопровождали машину Белоглазова.
Впрочем, можно было расстрелять его машину из ближней артиллерии, использовать танки, ракетные установки, атомные бомбы.
Это тоже – шутка.
Первые дни Крестному ничего больше не оставалось, как только шутить. Белоглазов был прикрыт со всех сторон. Дни он проводил в своей штаб-квартире, укрепленной, как противоатомное убежище, либо совещался с директорами предприятий, формально являющихся членами многоотраслевой корпорации «Заря России», а на деле принадлежащих самому Белоглазову. Экспертами состояние его оценивалось в сорок три миллиарда долларов и чтобы управлять такой махиной, мало было свалить ее на плечи тысяч управляющих и менеджеров, нужно было взвалить ее и на свои плечи. Когда этот человек отдыхал и отдыхал ли вообще, Крестный так и не смог установить.
Он слегка приуныл, поняв, что орешек не так прост, как показалось ему вначале. Особнячок на Онтарио как-то подернулся туманной дымкой и утратил уже такую четкую, казалось бы, реальность.
Однако вскоре его осенило, что ровно через неделю ситуация должна измениться. Начнется избирательная кампания, Белоглазов вынужден будет выходить на народ, участвовать во встречах с избирателями. Если, конечно, рассчитывает победить на выборах.
Ну что ж, классическое политическое убийство – почти все они, Крестный имел ввиду наиболее известные, были совершены на многолюдных встречах с избирателями или по дороге на них.
Еще через день Крестному удалось достать график встреч Белоглазова с избирателями на ближайшие две недели. График попал к нему как-то слишком уж легко, у Крестного возникло даже легкое беспокойство по этому поводу, но он увлекся разработкой вариантов по каждой из встреч и постепенно беспокойство забылось, стерлось из памяти, выветрилось из его головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46