Но, может быть, будет лучше, если я влезу (в пещеру) сверху, — добавил он. И тогда он снова попытался войти, уже сверху, но когда он был почти внутри и были видны только его пятки, как вдруг огромная гора соскользнула и медленно упала на его грудь. И Сипакна никогда уже не возвратился; он был превращен в камень.
Вот каким образом Сипакна был полностью повержен двумя юношами, Хун-Ахпу и Шбаланке. Он был старшим сыном Вукуб-Какиша, и по старинному преданию он был тем, кто создал горы.
У подножья горы, называемой Меауан, был побежден он. Только из-за магического искусства (юношей) был он побежден, второй из надменных. Остался еще один, и теперь мы расскажем о нем.
Глава 9
Третьим из надменных был второй сын Вукуб-Какиша, и имя его было Кабракан.
— Я тот, кто ниспровергает горы, — говорил он.
Но Кабракан был также побежден Хун-Ахпу и Шбаланке. Хуракан, Чипи-Какулха и Раша-Какулха говорили и сказали Хун-Ахпу и Шбаланке:
— Пусть будет также побежден и второй сын Вукуб-Какиша. Таково наше неизменное пожелание, потому что нехорошо, что они существуют на земле, возвеличивая свою славу, свое величие и свое могущество больше, чем солнце. Так не должно быть! Завлеките его туда, где поднимается солнце, — сказал Хуракан двум юношам.
— Хорошо, почтенный владыка, — ответили они, — потому что мы видим, что это дурно. Разве не существуешь ты; ты, кто есть жизнь, ты, Сердце небес? — сказали юноши, когда они слушали повеление Хуракана.
А между тем Кабракан занимался тем, что тряс горы. При самом легком ударе его ноги о землю большие и малые горы раскрывались. Так юноши нашли его и спросили Кабракана.
— Куда же ты идешь, юноша?
— Никуда, — ответил он, — я здесь двигаю горы и сравниваю их навсегда с землей, — добавил он.
Затем Кабракан спросил Хун-Ахпу и Шбаланке:
— А что вы пришли сюда делать? Я не знаю ваших лиц! Как ваши имена? — спросил Кабракан.
— У нас нет имени, — ответили они, — мы не что иное, как стрелки из выдувных трубок и охотники с клеевыми ловушками для птиц на горах. Мы бедны, и у нас нет ничего, юноша. Мы лишь бродим по горам, большим и малым, как и ты, о юноша. Только что мы видели огромную гору, вот там, где ты видишь розовеющее небо. Она действительно поднимается очень высоко и превышает вершины всех (других) гор. Она так (высока), что мы не смогли поймать даже одну или двух птиц на ней, о юноша. Но это правда, что ты можешь сравнять все горы? — спросили Кабракана Хун-Ахпу и Шбаланке.
— Вы действительно видели гору, о которой вы говорите? Где она? Вы тогда увидите сами, что я ниспровергну ее. Где вы ее видели?
— Она вон там, где поднимается солнце, — сказали Хун-Ахпу и Шбаланке.
— Хорошо, идите впереди, покажите мне дорогу, — сказал он двум юношам.
— Ох, нет, — ответили они, — ты должен идти между нами; один пойдет слева от тебя, а другой — справа от тебя, потому что у нас выдувные трубки и если будут птицы, мы сможем стрелять в них.
И, довольные, они отправились, пробуя свои выдувные трубки. Но когда они стреляли из них, они не клали глиняных шариков в дуло выдувной трубки. Вместо этого они сбивали птиц только дуновением воздуха, когда стреляли в них, и это очень удивляло Кабракана.
Затем юноши разожгли огонь и начали жарить на нем своих птиц. Но спинку одной из них они натерли мелом; белой землей покрыли они ее.
— Мы дадим ему это (кушание), — сказали они, — чтобы пробудить его аппетит тем запахом, который оно издает. Эта наша птица будет его гибелью. Как мы покрываем эту птицу землей, так же мы сведем его в землю и погребем его в земле. Велика будет мудрость сотворенных существ, существ созданных, когда наступит заря, когда будет свет, — сказали юноши.
— Так как для человека естественно хотеть откусывать и проглатывать, то сердце Кабракана пожелает пищи, — говорили Хун-Ахпу и Шбаланке друг другу.
Между тем, птицы жарились, они начинали становиться золотистыми, а жир и сок, капавший с них, распространял приятный залах. Кабракану очень захотелось съесть их; они наполнили его рот водой: он зевал, а слюна и пена текли (из его рта) из-за запаха, который издавали птицы.
Тогда он спросил их:
— Что это вы там едите? Запах, который доходит до меня, действительно замечателен. Дайте-ка мне маленький кусочек! — сказал он им.
Тогда они дали Кабракану птицу, ту самую, которая должна была быть его гибелью. И когда он кончил есть ее, они отправились по направлению к востоку, где была большая гора. Но руки и ноги Кабракана уже полностью ослабели, и он не имел силы, потому что спинка птицы, которую он съел, была натерта землей. Он не мог ничего сделать с горами и был бессилен сокрушить их.
Тогда юноши связали его; они связали ему руки, они укрепили его руки за спиной; они связали его ноги. Затем они бросили его на землю и похоронили его в ней.
Вот каким образом Кабракан был побежден Хун-Ахпу и Шбаланке. Но невозможно было бы поведать о всех делах, которые они совершили здесь на земле.
Теперь мы расскажем о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке, предварительно сообщив о поражении Вукуб-Какиша, Сипакны и Кабракана здесь на земле.
ЧАСТЬ II
Глава 1
Теперь мы назовем имя отца Хун-Ахпу и Шбаланке. Полумрак скрывает его голову, и в полумраке находится все то, что сообщается и повествуется о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке. Мы расскажем только лишь половину ее, только часть того, что рассказывается об их предках.
Вот повествование (о них); вот имена: Хун-Хун-Ахпу (и Вукуб-Хун-Ахпу), как назывались они. Родителями их были Шпийакок и Шмукане. В ночи были рождены ими, Шпийакоком и Шмукане. Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу.
И вот Хун-Хун-Ахпу породил двух детей, и это были сыновья: первый носил имя Хун-Бац, а второй — Хун-Чоуэн.
Мать этих двух сыновей именовалась Шбакийало; так называлась жена Хун-Хун-Ахпу. Что же касается другого сына, Вукуб-Хун-Ахпу, то он не имел жены; он был одинок.
По природе своей эти два сына были очень мудрыми, и великим было их знание; они были предсказателями здесь на земле, и дела и привычки их были прекрасны.
Хун-Бац и Хун-Чоуэн, сыновья Хун-Хун-Ахпу, имели навыки и способности ко всему. Они были флейтистами, певцами, стрелками из выдувной трубки, художниками, скульпторами, ювелирами, серебряных дел мастерами, — всем этим были Хун-Бац и Хун-Чоуэн.
И вот Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахну не занимались ничем, кроме игры в кости и мяч в течение целого дня, а когда они сходились все четверо вместе для игры в мяч, то одна пара играла против другой.
И Вок, посланник Хуракана, посланник Чипи-Какулха и Раша-Какулха, приходил туда, чтобы наблюдать их (игру). Не далека для этого Вока ни поверхность земли, ни преисподняя Шибальбы. И одно мгновение он может унестись на небо и быть около Хуракана.
(Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу) пребывали еще здесь, на земле, когда умерла мать Хун-Баца и Хун-Чоуэна.
И вот, когда они играли в мяч, на дороге, которая вела в Шибальбу, они были услышаны владыками Шибальбы Хун-Каме и Вукуб-Каме.
«Что это такое? Что происходит там, на земле? Кто эти, что заставляют дрожать землю и вызывают столько смятения? Подите и позовите их! Пусть они придут играть в мяч сюда! Здесь мы победим их! Эти (создания) уже более не почитают нас! У них нет более ни почтения, ни уважения к нашему положению, и они даже занимаются своими причудами над нашими головами», — восклицали все владыки Шибальбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Вот каким образом Сипакна был полностью повержен двумя юношами, Хун-Ахпу и Шбаланке. Он был старшим сыном Вукуб-Какиша, и по старинному преданию он был тем, кто создал горы.
У подножья горы, называемой Меауан, был побежден он. Только из-за магического искусства (юношей) был он побежден, второй из надменных. Остался еще один, и теперь мы расскажем о нем.
Глава 9
Третьим из надменных был второй сын Вукуб-Какиша, и имя его было Кабракан.
— Я тот, кто ниспровергает горы, — говорил он.
Но Кабракан был также побежден Хун-Ахпу и Шбаланке. Хуракан, Чипи-Какулха и Раша-Какулха говорили и сказали Хун-Ахпу и Шбаланке:
— Пусть будет также побежден и второй сын Вукуб-Какиша. Таково наше неизменное пожелание, потому что нехорошо, что они существуют на земле, возвеличивая свою славу, свое величие и свое могущество больше, чем солнце. Так не должно быть! Завлеките его туда, где поднимается солнце, — сказал Хуракан двум юношам.
— Хорошо, почтенный владыка, — ответили они, — потому что мы видим, что это дурно. Разве не существуешь ты; ты, кто есть жизнь, ты, Сердце небес? — сказали юноши, когда они слушали повеление Хуракана.
А между тем Кабракан занимался тем, что тряс горы. При самом легком ударе его ноги о землю большие и малые горы раскрывались. Так юноши нашли его и спросили Кабракана.
— Куда же ты идешь, юноша?
— Никуда, — ответил он, — я здесь двигаю горы и сравниваю их навсегда с землей, — добавил он.
Затем Кабракан спросил Хун-Ахпу и Шбаланке:
— А что вы пришли сюда делать? Я не знаю ваших лиц! Как ваши имена? — спросил Кабракан.
— У нас нет имени, — ответили они, — мы не что иное, как стрелки из выдувных трубок и охотники с клеевыми ловушками для птиц на горах. Мы бедны, и у нас нет ничего, юноша. Мы лишь бродим по горам, большим и малым, как и ты, о юноша. Только что мы видели огромную гору, вот там, где ты видишь розовеющее небо. Она действительно поднимается очень высоко и превышает вершины всех (других) гор. Она так (высока), что мы не смогли поймать даже одну или двух птиц на ней, о юноша. Но это правда, что ты можешь сравнять все горы? — спросили Кабракана Хун-Ахпу и Шбаланке.
— Вы действительно видели гору, о которой вы говорите? Где она? Вы тогда увидите сами, что я ниспровергну ее. Где вы ее видели?
— Она вон там, где поднимается солнце, — сказали Хун-Ахпу и Шбаланке.
— Хорошо, идите впереди, покажите мне дорогу, — сказал он двум юношам.
— Ох, нет, — ответили они, — ты должен идти между нами; один пойдет слева от тебя, а другой — справа от тебя, потому что у нас выдувные трубки и если будут птицы, мы сможем стрелять в них.
И, довольные, они отправились, пробуя свои выдувные трубки. Но когда они стреляли из них, они не клали глиняных шариков в дуло выдувной трубки. Вместо этого они сбивали птиц только дуновением воздуха, когда стреляли в них, и это очень удивляло Кабракана.
Затем юноши разожгли огонь и начали жарить на нем своих птиц. Но спинку одной из них они натерли мелом; белой землей покрыли они ее.
— Мы дадим ему это (кушание), — сказали они, — чтобы пробудить его аппетит тем запахом, который оно издает. Эта наша птица будет его гибелью. Как мы покрываем эту птицу землей, так же мы сведем его в землю и погребем его в земле. Велика будет мудрость сотворенных существ, существ созданных, когда наступит заря, когда будет свет, — сказали юноши.
— Так как для человека естественно хотеть откусывать и проглатывать, то сердце Кабракана пожелает пищи, — говорили Хун-Ахпу и Шбаланке друг другу.
Между тем, птицы жарились, они начинали становиться золотистыми, а жир и сок, капавший с них, распространял приятный залах. Кабракану очень захотелось съесть их; они наполнили его рот водой: он зевал, а слюна и пена текли (из его рта) из-за запаха, который издавали птицы.
Тогда он спросил их:
— Что это вы там едите? Запах, который доходит до меня, действительно замечателен. Дайте-ка мне маленький кусочек! — сказал он им.
Тогда они дали Кабракану птицу, ту самую, которая должна была быть его гибелью. И когда он кончил есть ее, они отправились по направлению к востоку, где была большая гора. Но руки и ноги Кабракана уже полностью ослабели, и он не имел силы, потому что спинка птицы, которую он съел, была натерта землей. Он не мог ничего сделать с горами и был бессилен сокрушить их.
Тогда юноши связали его; они связали ему руки, они укрепили его руки за спиной; они связали его ноги. Затем они бросили его на землю и похоронили его в ней.
Вот каким образом Кабракан был побежден Хун-Ахпу и Шбаланке. Но невозможно было бы поведать о всех делах, которые они совершили здесь на земле.
Теперь мы расскажем о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке, предварительно сообщив о поражении Вукуб-Какиша, Сипакны и Кабракана здесь на земле.
ЧАСТЬ II
Глава 1
Теперь мы назовем имя отца Хун-Ахпу и Шбаланке. Полумрак скрывает его голову, и в полумраке находится все то, что сообщается и повествуется о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке. Мы расскажем только лишь половину ее, только часть того, что рассказывается об их предках.
Вот повествование (о них); вот имена: Хун-Хун-Ахпу (и Вукуб-Хун-Ахпу), как назывались они. Родителями их были Шпийакок и Шмукане. В ночи были рождены ими, Шпийакоком и Шмукане. Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу.
И вот Хун-Хун-Ахпу породил двух детей, и это были сыновья: первый носил имя Хун-Бац, а второй — Хун-Чоуэн.
Мать этих двух сыновей именовалась Шбакийало; так называлась жена Хун-Хун-Ахпу. Что же касается другого сына, Вукуб-Хун-Ахпу, то он не имел жены; он был одинок.
По природе своей эти два сына были очень мудрыми, и великим было их знание; они были предсказателями здесь на земле, и дела и привычки их были прекрасны.
Хун-Бац и Хун-Чоуэн, сыновья Хун-Хун-Ахпу, имели навыки и способности ко всему. Они были флейтистами, певцами, стрелками из выдувной трубки, художниками, скульпторами, ювелирами, серебряных дел мастерами, — всем этим были Хун-Бац и Хун-Чоуэн.
И вот Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахну не занимались ничем, кроме игры в кости и мяч в течение целого дня, а когда они сходились все четверо вместе для игры в мяч, то одна пара играла против другой.
И Вок, посланник Хуракана, посланник Чипи-Какулха и Раша-Какулха, приходил туда, чтобы наблюдать их (игру). Не далека для этого Вока ни поверхность земли, ни преисподняя Шибальбы. И одно мгновение он может унестись на небо и быть около Хуракана.
(Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу) пребывали еще здесь, на земле, когда умерла мать Хун-Баца и Хун-Чоуэна.
И вот, когда они играли в мяч, на дороге, которая вела в Шибальбу, они были услышаны владыками Шибальбы Хун-Каме и Вукуб-Каме.
«Что это такое? Что происходит там, на земле? Кто эти, что заставляют дрожать землю и вызывают столько смятения? Подите и позовите их! Пусть они придут играть в мяч сюда! Здесь мы победим их! Эти (создания) уже более не почитают нас! У них нет более ни почтения, ни уважения к нашему положению, и они даже занимаются своими причудами над нашими головами», — восклицали все владыки Шибальбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32