из Смоленска после Пасхи вышел; и Юрьева мать умерла.
Перевод (1096 г.)
363
В Переяславль я вернулся летом, собрал братьев.
И Боняк пришел со всеми половцами к Кснятину, мы пошли за ними из Переяславля за Сулу, и бог нам помог, и полки их разбили, и князей взяли в плен лучших, и после Рождества заключили мир с Аепою, и, взяв у него дочь, пошли в Смоленск, и потом я пошел в Ростов.
" Вернувшись из Ростова, вновь пошли мы с Святополком на половцев на Урубу, и бог нам помог.
И потом снова ходили на Боняка к Лубьну, и бог нам помог.
И потом ходили к Воиню с Святополком, и потом опять на Дон ходили с Святополком и с Давидом, и бог нам помог.
И к Вырю пришли было Аепа и Боняк, хотели взять его; к Ромну пошли мы с Олегом и с детьми на них, и они, прознав об этом, бежали.
И потом к Минску ходили на Глеба, который захватил наших людей, и бог нам помог и успели в том, что задумали.
И потом ходили к Владимиру на Ярославца, не вытерпев злодеяний его.
А из Чернигова в Киев около ста раз ездил к отцу, выезжал утром и приезжал к вечерне. А всего переездов было 83 больших, а остальных и не упомню меньших. И миров заключил с половецкими князьями без одного двадцать, и при отце и после отца, а передал много скота и много одежи своей. И отпустил на волю из оков лучших князей половецких столько: Шаруканевых 2 братьев, Багубарсовых 3, Осеневых братьев 4, а всего других князей лучших 100. А самих князей бог живыми в руки передавал: Коксусь с сыном, Аклан Бур-чевич, Таревский князь Азгулуй, и иных кметей молодых 15, зтих я, приведя живых, зарубил и бросил в ту речку Сальню. А врозь перебил их в то время около 200 лучших мужей.
А вот как я трудился, охотясь, пока сидел в Чернигове; а из Чернигова выйдя и до этого года по сту загонял и брал без усилия, не считая другой охоты, вне Турова, где с отцом охотился на всякого зверя.
364
Повесть временных лет
А вот что в Чернигове я делал: коней диких своими руками связал я в пущах 10 и 20 живых коней, помимо того, что, разъезжая по степи, ловил своими руками тех же диких коней. Два тура поднимали меня на рогах, вместе с конем. Олень меня один бодал, а из двух лосей один меня ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил, лютый зверь вскочил мне на бедра и коня вместе со мной повалил. И бог невредимым меня сохранил. И с коня много раз падал, голову себе разбивал дважды, и руки и ноги свои я повреждал, в юности своей повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей.
Что надлежало делать отроку моему, то сам я делал — на войне и на охоте, ночью и днем, в зной и в стужу, не давая себе покоя. На посадников не полагаясь, ни на биричей, сам делал, что требовалось, отдавая распоряжения, и в доме у себя поступал так же. И в отношении ловчих и конюхов, и в отношении соколов и ястребов весь распорядок держал я в своих руках.
Также и бедного смерда и убогую вдовицу не давал я в обиду сильным, и за церковным порядком и за службой сам следил.
Не осуждайте меня, дети мои, или кто другой, это прочитав: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю бога и прославляю милость его за то, что он меня, грешного и дурного, столько лет оберегал от смертного часа и не ленивым меня создал, бедного, на всякие дела человеческие годным. Эту грамотку прочитав, подвигнитесь на всякие дела добрые, славя бога и святых его. Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, мужской долг исполняйте, как вам бог пошлет. Ибо, если я ни от войны, ни от зверя, ни от воды, ни от падения с коня (не пострадал), то и никто из вас не может пострадать или лишиться жизни, пока не будет от бога повелено. А если от бога придет смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее. Но если и хорошее
Перевод (1096 г.)
365
дело — остерегаться самому, то божия охрана лучше, чем
человеческая.
О я, многострадальный и печальный! Много борешься, душа, ты с сердцем и одолеваешь сердце Mete, потому что, будучи тленным, размышляю, как предстать перед страшным судьею, не покаявшись и не примирившись друг с другом. Ибо кто молвит: „Бога люблю, а брата своего не люблю, ложь это". И еще: „Если не простите погрешений брату, то и вам не отпустит отец ваш небесный". Пророк говорит: „Не соревнуйся с лукавствующими, не завидуй творящим беззаконие". „Что лучше и прекраснее, чем жить братьям вместе". А все дьявольское наущение! То ведь были войны при умных дедах наших, при добрых и при блаженных .отцах наших. Дьявол ведь не хочет добра роду человеческому, ссорит нас. Это я тебе написал, потому что принудил меня сын мой, которого ты крестил, который сидит близко от тебя. Прислал он ко мне мужа своего с письмом, говоря: „Договоримся и помиримся, а братцу моему (божий) суд пришел. А мы с тобой не будем мстителями, но положим то на бога, когда сами они (Изяслав и Олег) предстанут перед богом; а Русскую землю не станем губить". И я видел смирение сына моего, смягчился, и, бога побоявшись, сказал: „Он по молодости своей и неразумию так смиряется, на бога возлагает; я же — человек грешен больше всех людей".
Послушался сына своего, написал тебе письмо: примешь ли ты его по-хорошему или с поруганием, увижу из твоего (ответного) письма. Этими ведь словами я предупредил тебя, чего я жду о тебя, смирением и покаянием желая от бога давних грехов своих отпущения. Господь ведь наш не человек, но бог всей вселенной, что захочет, в мгновение ока все то сотворит, и все же он сам претерпел поругание и оплевание я удары и на смерть отдал себя, над жизнью имея власть и над смертью. А мы что такое, люди грешные и злые? Сегодня живы, а завтра мертвы, сегодня в славе и в чести, а завтра в гробу и в забвении, другие накопленное нами разделят.
366
Повесть временных
Посмотри, брат, на отцов наших: что они взяли или на что им одежды? Но только (и осталось про них то^, что сделали они душе своей. Тебе первому, брат, надлежало послать ко мне с этими словами. Когда же убили дитя, мое и твое, у тебя на глазах, следовало тебе, увидев кровь его и тело его, увянув^ шее подобно цветку, только что распустившемуся, подобно агнцу заколотому, сказать, стоя над ним, заглянув в помыслы души своей: „Горе мне, что я сделал! И, воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего суетного взял я грех на себя, а отцу и матери его доставил слезы!".
Надо бы было сказать тебе, подобно Давыду: „Знаю, грех мой стоит передо мною". Не из-за пролития крови, богопома-занник Давыд, прелюбодеяние совершив, посыпал (пеплом) главу свою и плакал горько, — в тот час отпустил ему согре-шенья его бог. А богу бы тебе надо было покаяться, а ко мне написать письмо утешительное, а сноху мою послать ко мне, потому что нет в ней ни зла, ни добра, — чтобы я, обняв ее, оплакал мужа ее и свадьбу их, вместо песен: ибо не видел я их первой радости, ни венчания их, по грехам моим. Так, ради бога, отпусти ее ко мне поскорее, с первым послом, чтобы, поплакав с нею, я поселил ее у себя, и она села бы, как горлица на сухом дереве, горюя, а сам я нашел бы утешение у бога.
Таким ведь путем шли деды и отцы наши: суд от бога пришел ему (Изяславу), а не от тебя. Если бы тогда ты свое желание исполнил и Муром добыл, а Ростова бы не занимал и послал бы ко мне, то мы здесь бы и договорились. Но сам рассуди, мне ли послать к тебе надлежало или тебе ко мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Перевод (1096 г.)
363
В Переяславль я вернулся летом, собрал братьев.
И Боняк пришел со всеми половцами к Кснятину, мы пошли за ними из Переяславля за Сулу, и бог нам помог, и полки их разбили, и князей взяли в плен лучших, и после Рождества заключили мир с Аепою, и, взяв у него дочь, пошли в Смоленск, и потом я пошел в Ростов.
" Вернувшись из Ростова, вновь пошли мы с Святополком на половцев на Урубу, и бог нам помог.
И потом снова ходили на Боняка к Лубьну, и бог нам помог.
И потом ходили к Воиню с Святополком, и потом опять на Дон ходили с Святополком и с Давидом, и бог нам помог.
И к Вырю пришли было Аепа и Боняк, хотели взять его; к Ромну пошли мы с Олегом и с детьми на них, и они, прознав об этом, бежали.
И потом к Минску ходили на Глеба, который захватил наших людей, и бог нам помог и успели в том, что задумали.
И потом ходили к Владимиру на Ярославца, не вытерпев злодеяний его.
А из Чернигова в Киев около ста раз ездил к отцу, выезжал утром и приезжал к вечерне. А всего переездов было 83 больших, а остальных и не упомню меньших. И миров заключил с половецкими князьями без одного двадцать, и при отце и после отца, а передал много скота и много одежи своей. И отпустил на волю из оков лучших князей половецких столько: Шаруканевых 2 братьев, Багубарсовых 3, Осеневых братьев 4, а всего других князей лучших 100. А самих князей бог живыми в руки передавал: Коксусь с сыном, Аклан Бур-чевич, Таревский князь Азгулуй, и иных кметей молодых 15, зтих я, приведя живых, зарубил и бросил в ту речку Сальню. А врозь перебил их в то время около 200 лучших мужей.
А вот как я трудился, охотясь, пока сидел в Чернигове; а из Чернигова выйдя и до этого года по сту загонял и брал без усилия, не считая другой охоты, вне Турова, где с отцом охотился на всякого зверя.
364
Повесть временных лет
А вот что в Чернигове я делал: коней диких своими руками связал я в пущах 10 и 20 живых коней, помимо того, что, разъезжая по степи, ловил своими руками тех же диких коней. Два тура поднимали меня на рогах, вместе с конем. Олень меня один бодал, а из двух лосей один меня ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил, лютый зверь вскочил мне на бедра и коня вместе со мной повалил. И бог невредимым меня сохранил. И с коня много раз падал, голову себе разбивал дважды, и руки и ноги свои я повреждал, в юности своей повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей.
Что надлежало делать отроку моему, то сам я делал — на войне и на охоте, ночью и днем, в зной и в стужу, не давая себе покоя. На посадников не полагаясь, ни на биричей, сам делал, что требовалось, отдавая распоряжения, и в доме у себя поступал так же. И в отношении ловчих и конюхов, и в отношении соколов и ястребов весь распорядок держал я в своих руках.
Также и бедного смерда и убогую вдовицу не давал я в обиду сильным, и за церковным порядком и за службой сам следил.
Не осуждайте меня, дети мои, или кто другой, это прочитав: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю бога и прославляю милость его за то, что он меня, грешного и дурного, столько лет оберегал от смертного часа и не ленивым меня создал, бедного, на всякие дела человеческие годным. Эту грамотку прочитав, подвигнитесь на всякие дела добрые, славя бога и святых его. Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, мужской долг исполняйте, как вам бог пошлет. Ибо, если я ни от войны, ни от зверя, ни от воды, ни от падения с коня (не пострадал), то и никто из вас не может пострадать или лишиться жизни, пока не будет от бога повелено. А если от бога придет смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее. Но если и хорошее
Перевод (1096 г.)
365
дело — остерегаться самому, то божия охрана лучше, чем
человеческая.
О я, многострадальный и печальный! Много борешься, душа, ты с сердцем и одолеваешь сердце Mete, потому что, будучи тленным, размышляю, как предстать перед страшным судьею, не покаявшись и не примирившись друг с другом. Ибо кто молвит: „Бога люблю, а брата своего не люблю, ложь это". И еще: „Если не простите погрешений брату, то и вам не отпустит отец ваш небесный". Пророк говорит: „Не соревнуйся с лукавствующими, не завидуй творящим беззаконие". „Что лучше и прекраснее, чем жить братьям вместе". А все дьявольское наущение! То ведь были войны при умных дедах наших, при добрых и при блаженных .отцах наших. Дьявол ведь не хочет добра роду человеческому, ссорит нас. Это я тебе написал, потому что принудил меня сын мой, которого ты крестил, который сидит близко от тебя. Прислал он ко мне мужа своего с письмом, говоря: „Договоримся и помиримся, а братцу моему (божий) суд пришел. А мы с тобой не будем мстителями, но положим то на бога, когда сами они (Изяслав и Олег) предстанут перед богом; а Русскую землю не станем губить". И я видел смирение сына моего, смягчился, и, бога побоявшись, сказал: „Он по молодости своей и неразумию так смиряется, на бога возлагает; я же — человек грешен больше всех людей".
Послушался сына своего, написал тебе письмо: примешь ли ты его по-хорошему или с поруганием, увижу из твоего (ответного) письма. Этими ведь словами я предупредил тебя, чего я жду о тебя, смирением и покаянием желая от бога давних грехов своих отпущения. Господь ведь наш не человек, но бог всей вселенной, что захочет, в мгновение ока все то сотворит, и все же он сам претерпел поругание и оплевание я удары и на смерть отдал себя, над жизнью имея власть и над смертью. А мы что такое, люди грешные и злые? Сегодня живы, а завтра мертвы, сегодня в славе и в чести, а завтра в гробу и в забвении, другие накопленное нами разделят.
366
Повесть временных
Посмотри, брат, на отцов наших: что они взяли или на что им одежды? Но только (и осталось про них то^, что сделали они душе своей. Тебе первому, брат, надлежало послать ко мне с этими словами. Когда же убили дитя, мое и твое, у тебя на глазах, следовало тебе, увидев кровь его и тело его, увянув^ шее подобно цветку, только что распустившемуся, подобно агнцу заколотому, сказать, стоя над ним, заглянув в помыслы души своей: „Горе мне, что я сделал! И, воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего суетного взял я грех на себя, а отцу и матери его доставил слезы!".
Надо бы было сказать тебе, подобно Давыду: „Знаю, грех мой стоит передо мною". Не из-за пролития крови, богопома-занник Давыд, прелюбодеяние совершив, посыпал (пеплом) главу свою и плакал горько, — в тот час отпустил ему согре-шенья его бог. А богу бы тебе надо было покаяться, а ко мне написать письмо утешительное, а сноху мою послать ко мне, потому что нет в ней ни зла, ни добра, — чтобы я, обняв ее, оплакал мужа ее и свадьбу их, вместо песен: ибо не видел я их первой радости, ни венчания их, по грехам моим. Так, ради бога, отпусти ее ко мне поскорее, с первым послом, чтобы, поплакав с нею, я поселил ее у себя, и она села бы, как горлица на сухом дереве, горюя, а сам я нашел бы утешение у бога.
Таким ведь путем шли деды и отцы наши: суд от бога пришел ему (Изяславу), а не от тебя. Если бы тогда ты свое желание исполнил и Муром добыл, а Ростова бы не занимал и послал бы ко мне, то мы здесь бы и договорились. Но сам рассуди, мне ли послать к тебе надлежало или тебе ко мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56